Тебе, Россия!. Руслан Гулькович

восполнит,

      Такое было, и не раз».

      Полковник обнял его молча

      Потом шепнул: «Вы молодой,

      Сойдете за послушника уж точно,

      Но не забудьте нас, родной,

      За нас молите и просите,

      Быть может, груз наш облегчит,

      За штору спрячьтесь, не смотрите

      На то, что нам здесь предстоит».

      И, повернувшись к офицерам,

      Полковник громко: – Господа!

      Нельзя тянуть! Займемся делом!

      Уйдем достойно, как всегда!

      – Полковник, может карусель?!

      Сумеем сделать это быстро!

      – Мы не мальчишки, чтоб дуэль,

      Нам нужен залп, чтоб стало чисто!

      И встали друг напротив друга.

      – Вам, капитан, стрелять с двух рук.

      – Польщен, но эта ли заслуга,

      Меня избавит от всех мук?!

      Они молитву прочитали,

      Перекрестились, подошли,

      Стволы друг в друга упирали

      У сердца каждого внутри.

      – На третий счет стреляем вместе,

      Уйдем с Россией на устах,

      У нас у всех хватило чести

      Погибнуть и забыть про страх!

      А он смотрел, слеза катилась

      Все это трудно осознать

      И как же это все случилось?!

      Друзья собрались умирать.

      Раздался крик: «Прощай, Россия!»

      И разорвал залп тишину,

      Потом истошный крик бессилья:

      «Господь! Прости ты их вину!»

      Перед распятьем на колени

      Он пал, неистово крестясь:

      – Прости, Господь! К тебе ступени

      Пройду я, смерти не боясь!

      Вдруг отворились двери храма

      И вышел к ним седой монах,

      России нашей злая драма,

      Конечно, в нескольких частях.

      Сержант. Цикл «Непокоренные»

      В архивах я нашел дневник

      Немецкий старого солдата,

      Когда читал, вопрос возник:

      «В чем же Россия виновата?!»

      А он поведал на страницах,

      Как в сорок первом бил врага,

      Как исказились немцев лица

      При битве «Курская дуга»

      Но эпизод с востаньем пленных

      Меня совсем ошеломил.

      Страницы книги этой ценной

      В душе я молча сохранил.

      Рассказ он начал незаметно,

      Со слов других своих друзей,

      Но все описывал предметно:

      Природу, лагерь и людей.

      Год сорок первый, август, зной,

      Квадрат, очерченный колючкой.

      Война давно уж за спиной,

      А вдоль забора немец с сучкой.

      И лагерь этот пересыльный

      Уж полон пленных был солдат,

      И смрад над ним стоял могильный,

      И каждый смерти был бы рад.

      Фашисты просто издевались,

      Морили голодом, битьем,

      И все унизить всех пытались,

      Сидели пленные ничком.

      Кидали им еды отбросы,

      И жажда мучила всегда.

      Бычок какой-то папиросы

      Ценнее золота тогда.

      Одни ломались на еде,