Превращение. Сборник эротических рассказов. Maxime

глаза широко открылись. Схватившись за ручки сидений, она приподнялась: – Я там лежал, на остановке. Что со мной случилось? – её взгляд застыл на женщине.

      – Всё будет хорошо, – успокаивала та, поглаживая плечо девушки. – Сейчас приедем к девятой больнице, и я с тобой вместе схожу.

      Девушка попыталась встать, но тут же повалилась.

      – Что у меня с голосом? – её голос действительно задрожал, она полезла в сумочку. Шморгая носом, капалась в ней, в растерянности осматривая каждый предмет. – Где я, вы мне можете сказать? – срываясь на плач, промямлила она. Её руки трясло. – Что там случилось, на остановке?

      Девушка закрыла глаза, зажмурилась, пальцами зажала уши. Её губы зашевелились в немом ритме, руки напряжённо задрожали в локтях.

      Женщина подсела рядом, приобняла девушку за плечи.

      – Всё будет хорошо, – повторяла она с материнской заботой в голосе. – Сейчас приедем, посмотрят тебя.

      В этот момент трамвай подкатил к очередной остановке, на которой одиноко дежурил коренастый бородатый мужчина в очках. Увидев в окне зажмурившуюся девушку, закрывшую пальцами уши, он помрачнел, заскочил в трамвай и рухнул на сиденье перед ними.

      – Лиза, что случилось? – выдохнул он. – Что случилось? – строго повторил он вопрос, обращаясь к женщине.

      – Током ударило. Хорошо, что не убило. Вы её знаете?

      Мужчина взял девушку за руки, тревожно вглядываясь ей в лицо.

      – Это моя жена, – тихо произнёс он.

      3

      Герасимов шёл за мужчиной, вспоминая, как легко Лиза перелетала через дворовые проезды. Его напряжённые икры заплетались, сумочку он снял и, намотав ремешок на кулак, нёс в руке.

      В больнице сказали, что если ничего не болит, то можно идти домой. Они спустились в вестибюль, остановились возле приёмной, чтобы застегнуться. Бородатый муж Лизы приобнял Герасимова, прижался шершавой щекой, быстро спустился к губам и поцеловал взасос так, что у Герасимова душа в пятки ушла. Он стоял, вялый, как овощ, с приоткрытым ртом, ловя воздух, переживая свой первый поцелуй с мужчиной.

      Это был чернявый здоровяк в интеллигентных очках, поросший мягкой бородой. Герасимов даже не знал, как его зовут, но уже знал, как нежно и страстно тот целуется.

      «Как будто устрицу высосал», – переваривал случившееся Герасимов. Ощущение сильного языка во рту долго не покидало его.

      Они шли дворами, углубляясь в район. Герасимов мог бы убежать или рассказать мужу невероятную историю, но любая подобная выходка только усугубила бы его положение. Он понимал, что не может вернуться домой и заявить, что вселился в девушку. Убегать тоже не имело смысла. У Лизы своя жизнь, которая найдёт её и вернёт домой. Поэтому он и шёл за мужем, не строя планов на побег. Ему почему-то казалось, что всё должно закончиться случайным образом, как сон или выздоровление. Он вернётся к своему прошлому «я» или вновь потеряет сознание и уже никогда не проснётся. Кроме того, он чувствовал, что несёт