Большая книга рассказов и повестей. Виктор Драгунский

Ну что ж… Ничего не поделаешь…

      Я спросил у контролерши:

      – Это, значит, точно?

      Она сказала:

      – Точно.

      Я сказал:

      – А куда, неизвестно?

      Она сказала:

      – Во Владивосток.

      Вон куда. Далеко. Владивосток. Я знаю, он помещается в самом конце карты, от Москвы направо.

      Я сказал:

      – Какая даль.

      Контролерша вдруг заторопилась:

      – Ну идите, идите на места, уже гасят свет!

      Папа подхватил:

      – Пошли, Дениска! Сейчас будут львы! Косматые, рычат – ужас! Бежим смотреть!

      Я сказал:

      – Пойдем домой, папа.

      Он сказал:

      – Вот так раз…

      Контролерша засмеялась. Но мы подошли к гардеробу, и я протянул номер, и мы оделись и вышли из цирка. Мы пошли по бульвару и шли так довольно долго, потом я сказал:

      – Владивосток – это на самом конце карты. Туда, если поездом, целый месяц проедешь…

      Папа молчал. Ему, видно, было не до меня. Мы прошли еще немного, и я вдруг вспомнил про самолеты и сказал:

      – А на «ТУ-104» за три часа – и там!

      Но папа все равно не ответил. Он крепко держал меня за руку. Когда мы вышли на улицу Горького, он сказал:

      – Зайдем в кафе «Мороженое». Смутузим по две порции, а?

      Я сказал:

      – Не хочется что-то, папа.

      – Там подают воду, называется «Кахетинская». Нигде в мире не пил лучшей воды.

      Я сказал:

      – Не хочется, папа.

      Он не стал меня уговаривать. Он прибавил шагу и крепко сжал мою руку. Мне стало даже больно. Он шел очень быстро, и я еле-еле поспевал за ним. Отчего он шел так быстро? Почему он не разговаривал со мной? Мне захотелось на него взглянуть. Я поднял голову. У него было очень серьезное и грустное лицо.

      Расскажите мне про Сингапур

      Мы с папой поехали на воскресенье в гости, к родным. Они жили в маленьком городе под Москвой, и мы на электричке быстро доехали.

      Дядя Алексей Михайлович и тетя Мила встретили нас на перроне.

      Алексей Михайлович сказал:

      – Ого, Дениска-то как возмужал!

      А тетя Мила сказала:

      – Иди, Денёк, со мной рядом. – И спросила: – Это что за корзинка?

      – Здесь пластилин, карандаши и пистолеты…

      Тетя Мила засмеялась, и мы пошли через рельсы, мимо станции, и вышли на мягкую дорогу: по бокам дороги стояли деревья. И я быстро разулся и пошел босиком, и было немного щекотно и колко ступням, так же как и в прошлом году, когда я в первый раз после зимы пошел босиком. И в это время дорога повернула к берегу, и в воздухе запахло рекой и еще чем-то сладким, и я стал бегать по траве, и скакать, и кричать: «О-га-га-а!» И тетя Мила сказала:

      – Телячий восторг.

      Когда мы пришли, было уже темно, и все сели на террасе пить чай, и мне тоже налили большую чашку.

      Вдруг Алексей Михайлович сказал папе:

      – Знаешь, сегодня в ноль сорок к нам приедет Харитоша. Он у нас пробудет целые сутки, завтра только ночью уедет. Он проездом.

      Папа ужасно обрадовался.

      – Дениска, – сказал он, – твой двоюродный дядька