Хозяева Земли. Доминика Арсе

трепет, с затаившимся дыханием. Чувствую тепло и мягкость на ладонях, мощь и силу. Приподнимаю ее, чтобы в глаза мне смотрел. Чтобы губы его видно было. Поддается легко. Глаза открывает! Ведь закрытые были! Нос его большой и твердый мне на треть лица. Но это не важно. Чувствую его дыхание своей кожей. Как из него выходит воздух… и силы.

      – Просите, что угодно, Эрей Авель, – шепчу, будто сквозь сон. Мои губы едва касаются его верхней губы. Тянусь к нему, хочу шею могучую обхватить, обнять, как родного.

      Он не противится, сдался, или ждет чего–то. Но вдруг говорит:

      – Убей меня.

      Дергаюсь, как от взрыва и просыпаюсь ото сна, говорю резко:

      – Нет.

      – Или я умру в мучениях после заката, – произносит без нотки страха или сожаления.

      – Не могу отпустить тебя, – шепчу и слезы начинают литься из меня сами собой.

      Не могу… этот сладкий утренний сон… волшебные грезы. Будто сладость последних минут перед ранним вынужденным пробуждением.

      Эрей Авель приподнимается, доставляя мне мучительную боль. Ибо его лицо теперь не так близко, как я хочу, как мне необходимо. Кислород, ты мой кислород.

      Рука без перчатки протягивает в раскрытой ладошке синюю бабочку с одним крылом.

      – Это легче, чем ты думаешь, – произносит с неким облегчением. А у меня в горле ком.

      Отрицательно мотаю головой. Нет. Нет. Нет!!

      – Забери второе крыло, – приказывает.

      – Не могу.

      – Просите, что угодно, Эрей Авель, – повторяет мои слова с укором. – Не предавай, человечка Валерия.

      – Никогда, – шепчу и беру бабочку трясущейся рукой.

      Досада выжигает изнутри. Начинаю реветь в голос. Он поднимается, улыбается мне искренней, доброй такой улыбкой. Не могу отпустить его. Но обещала.

      Не предавай! Не предавай! Не предавай! Выть хочется!

      – Почему ты улыбаешься? – это уже мой сип сквозь сопли и слезы.

      Когда мне больно я делаю это всегда, – отвечает. – Валерия должна помнить мои последние слова.

      Киваю. А он говорит без улыбки наставническим тоном:

      – Красота – пыльца, сложно создать, легко испортить, но красота всего лишь пыльца, а Душа – крылья, летать можно и без пыльцы.

      Замолкает.

      Смотрю на него, такого красивого, величественного, так хочется прижаться к нему, почувствовать, как бьется его большое сердце. Глаза голубые смотрят на меня, в них множество миров, а может, и вся Вселенная. Он – самое лучшее, что у меня было. Он – волшебство, мир грез моих. Его взгляд без тени отвращения, брезгливости, злорадства.

      Он не произносит больше ни слова. Но глаза его молят, чтобы выполнила просьбу.

      Я отрываю второе крыло. Словно отделяю часть своей души. Боль невыносима. Слезы капают на синюю пыльцу… кап… кап… кап. Дождь слез. Я смотрю на место, где секунду назад был он. А слезы капают и застилают глаза. Он просто испарился, рассыпался на частицы, а может, ушел в свой мир, где ему уже не быть прежним.

      Крыло в моей руке рассыпается в синюю пыль и развеивается по поляне…

      Верю