Миражи. Олег Лементов

с Зоей, она со мной, надеюсь, тоже. Неужели ты думаешь, что на протяжении стольких лет я использовал ее, что бы поменять жизнь политика, на вот это?

      – Ну, я ведь не знаю, какая жизнь у политиков?

      Сказал Каин, изобразив на лице извиняющуюся улыбку.

      Горн опять оторвал взгляд от экрана и посмотрел на сына.

      – Если тебя что-то интересует, я могу рассказать. Но это будет иметь смысл лишь, если ты решишь отказаться от тунеядства. Тогда я, безусловно, помогу тебе,

      освоится в новой для тебя среде.

      – Пап, скажи, а правила, по которым мы живем, существуют по всей Земле?

      – Да, конечно.

      – Просто пацаны болтают, что где-то есть вольные.

      Горн улыбнулся.

      – Каин, а что ты понимаешь, под «вольные». Самые вольные на этой планете – это мы. У нас нет никаких обязанностей перед обществом. Нас кормят, одевают, за нами убирают, нас лечат – ничего не требуя взамен. Что еще может быть «вольнее»?

      – Ну да. За мегаполис ходу нет, комендантский час, детей и то не родишь, сколько хочешь.

      – В любом обществе нет абсолюта. У любой жизни есть цена. Она есть и у рабочих, есть и у политиков. И кто знает, у кого она выше? Мы живем в мире, в котором у любого человека, есть выбор, и тебе еще, кстати, не поздно его сделать и изменить свою жизнь.

      – Пол жизни учиться, что бы подбирать за такими как я? Увольте.

      Засмеялся Каин.

      – Почему обязательно подбирать? Есть огромное количество профессий, о которых

      ни ты, ни твои друзья даже не догадываются. А что касается учебы… Думаю, познание – это не только способ, но даже и где-то смысл человеческой жизни. Шанс оставить после себя память.

      – И почему нельзя оставаться тунеядцем, но при этом ездить куда хочешь!?

      После небольшой паузы, произнес Каин.

      – Сын, запомни, единственный способ покинуть мегаполис – это поменять статус. Других вариантов просто нет. А теперь иди, отдыхай. Мне еще надо закончить «развлекаться» .С этими словами, он опять перевел взгляд на наполовину исписанный экран. Каин встал и направился в свою комнату.

      Глава 2.

      День давно вступил в свои права, когда Каин оторвал голову от подушки. Разговор с отцом зародил в нем сомнения, и он долго не мог заснуть. План, казавшийся логичным и идеальным вечером, представлялся ему теперь бесцельно-безрассудным. Фраза отца о том, что самые вольные на земле это они, запала в голову и смешала мысли. Действительно, что имели ввиду сотни таких как он подростков и юношей, шепотом пересказывая друг другу истории о мифических «вольных»? «Тунеядцы, свободно передвигающиеся по планете, полная свобода и отсутствие каких-либо ограничений. Но возможно ли такое? Что если отец прав, и у всего есть цена?».

      Дверь открылась без стука. Единственная, кто мог себе такое позволить в их семье – была Мая. Сестра была на шесть лет младше его. Уже не ребенок, но еще и невзрослая, она вела себя с ним в последнее время подчеркнуто на равных. И как могло быть иначе, если у нее уже была своя компания, мальчики, норовящие залезть под блузу, слабоалкогольные напитки и, естественно, свои активистки «Т