Усмири зверя. Розалинда Шторм

жрец повернулся ко мне и принялся разглядывать. Я не могла даже моргнуть, погружаясь в черноту глаз. Словно неведомая сила взяла меня в плен и тащила в бездну.

      Но вот Мифил отвернулся, только тогда смогла вздохнуть. Оказалась, все то время, пока мы со жрецом играли в гляделки, я не дышала.

      – Подтвердите слова отца, дитя, – проговорил он. – И мы сможем уйти.

      Я колебалась всего миг, а потом решительно заявила:

      – Барон Майлини говорит правду. Я, Виола Майлини хочу добровольно отдать душу и тело храму. Навсегда.

      В конце голос дрогнул, но этого, казалось, никто не заметил.

      – Раз так, вы можете попрощаться с близкими, а потом мы уйдем.

      Я резво вскочила, желая обнять на прощание нянюшку, но была остановлена деликатным покашливанием отца.

      – Дочь уже со всеми попрощалась, жрец.

      Хотела возразить, но наткнулась на предупреждающий взгляд отца.

      – Все верно, – не сумев сдержать скорбной улыбки, сказала я. – Мы можем идти.

      Жрец кивнул напоследок барону и, поманив меня за собой, вышел. Я на мгновение остановилась, безотчетно потянулась к отцу, но тот лишь смерил недовольным взглядом, да махнул рукой велев убираться.

      Надежда, родившаяся так внезапно, умерла в страшных муках. Я с трудом сдержала слезы, но все равно гордо подняла голову.

      – Прощайте, отец. Будьте счастливы.

      И, не дожидаясь от него ответных слов, вышла за дверь.

      Жрец стоял чуть поодаль, ждал, но не смотрел на меня. Однако услышав, что хлопнула дверь, пошел дальше. Я с печалью оглядывала знакомую с детства обстановку. Каждая мелочь напоминала о счастливых моментах, проведенных в стенах Черных Дубрав.

      Вот за этой нишей мне так нравилось прятаться в детстве от всех, мечтать, представляя себя сказочной королевной, за которой обязательно приедет принц. А на этом окне я сидела по ночам, когда все спали, и до рези в глазах всматривалась в темноту. Казалось, луна разговаривала со мной, посылала волны любви, будто мать. По этим коридорам и лестницам я бегала с сестрой, радуясь каждому новому дню.

      До парадной двери оставалось всего ничего, когда услышала душераздирающий крик:

      – Мисс Виола!!!

      Я резко развернулась на каблуках и тут же попала в объятья нянюшки.

      – Кошечка, моя! – старушка плакала навзрыд, заливая одежду слезами. – И тебя отдал, продал ирод окаянный!

      Я на миг закрыла глаза, не давая слезам воли, и отодвинулась от нянюшки.

      – Мне нужно идти, родная, – говорила ей, ощущая, как с каждым произнесенным словом боль в груди становилась лишь сильнее. – Все будет хорошо, нянюшка. Ты мне веришь?

      Старушка подняла заплаканное лицо.

      – Только на то и надеюсь, кошечка моя. Что присмотрит за тобой Всесветлая, не даст в обиду.

      Я нашла в себе силы улыбнуться.

      – Прощай, нянюшка, если получится передать весточку, передам.

      Старушка всхлипнула и отодвинулась, освобождая путь.

      – Надеюсь, больше никто