Красинский сад. Книга первая. Владимир Михайлович Жариков

хочешь, я поговорю с хозяином, чтобы он взял тебя на работу? – неожиданно спросил приказчик.

      Мишка совсем не ожидал такого поворота событий. Он немного растерялся и испытывающе смотрел на приказчика, стараясь понять – не шутит ли тот?

      – А можно, дядь? – растерянно спросил он, – я ить не умею ничего, акромя, как ухаживать за скотиной….

      – Ты паря умеешь то, чего не доступно другим, – весело ответил приказчик, – пойдешь работать на псарню?

      – Конечно, пойду! …Я люблю собак, – спешно заговорил Мишка, – но они меня боятся почему-то!

      – Вот и хорошо, – сказал приказчик, – у нас на псарне много таких непокорных псов, которые больше волки, чем собаки. Хозяину отловили десяток хищников для охраны двора специально, но они почти все передохли, а одна волчица осталась и даже дает потомство от кобелей. Вот этот Дик ее сын…. Ты согласен работать на псарне?

      – Конечно, согласен, дядь! – скороговоркой произнес Мишка, боясь, что приказчик передумает.

      – Ну, вот и замечательно, паря, – молвил довольный приказчик, – сейчас я быстро рассчитаюсь за скотину и мы с тобой пройдем к хозяину.

      Уже через полтора часа Мишка с приказчиком вошли в коридор хозяйского дома, находившегося на территории завода. В кармане, специально пришитом сестрой Марией изнутри брюк, у Мишки лежали деньги, полученные от приказчика. Обычно корова вытягивала по весу на тридцать, максимум пятьдесят рублей, трехгодовалый бычок – на четвертак, от силы тридцатник. Приказчик заплатил Мишке по максимуму огромную сумму – двести восемьдесят рублей. Парень мысленно прикидывал, сколько можно оставить себе и что отдать своему хозяину-кулаку.

      Девять купюр по три червонца каждая и одна достоинством в десять рублей приятно ощущались в потайном кармане, но никак не удовлетворяли Мишку своим раскладом. Оставить себе десять рублей, мало, считал он, а значит, придется разменять трехчервонцевые банкноты, на которых был изображен сеятель. Если сказать хозяину-кулаку честно, что за одну буренку ему заплатили по пятьдесят рублей, а за бычка по тридцать, то кулак сам даст премию Мишке за удачную сдачу скота. А если не даст? Тогда нужно оставить себе шестьдесят рублей из расчета сорок за буренку и четвертак за бычка, а кулаку соврать. Неожиданно Мишке дошло, что это как раз две трехчервонцевых банкноты и менять ничего не надо.

      Так они и вошли в нэпмановский дом, улыбающийся приказчик и Мишка, радостный от своих вычислений. Дом представлял собой кирпичные хоромы на манер купеческих домов царского времени. Он был покрыт жестью, крашеной в бурый цвет. Таких домов во всей станице не было ни у кого. Войдя из прихожей в гостиную, Мишка с интересом рассматривал мебель, которой он никогда в жизни не видел. Все говорило о больших доходах хозяина дома и его изысканном вкусе.

      – Постой здесь, я сию минуту, – произнес приказчик и скрылся за дверью, ведущей в соседнюю комнату.

      Вскоре