Страна-анамнезия. Сатирический роман. Владимир Михайлович Жариков

с реальным временем. Диагноз, установленный предварительно дежурным врачом-психиатром полностью подтвердился впоследствии – вялотекущая шизофрения».

      Бегло ознакомившись с анамнезом, Новостроев попросил по телефону лечащего врача, привести к нему в кабинет Долбиелдаева Михаила Сергеевича для личного осмотра и беседы. Когда тот вошел в сопровождении рослого санитара, Новостроев отправил верзилу назад в отделение. На предостережение, высказанное им, ответил, что больной самостоятельно вернется к себе в палату.

      – «Рисковый мужик, – подумал санитар, – психи они всегда опасны и никогда не знаешь, что у них на уме. Вот нападет ни с того, ни с сего! И что?».

      – Добрый день, тезка! – приветливо поздоровался Новостроев с Долбиелдаевым, после того, как санитар удалился прочь, – мне необходимо с Вами серьезно поговорить.

      – Я слушаю Вас, доктор, – также приветливо ответил пациент, – только не считайте меня дураком, я вовсе не тот, за кого меня здесь принимают! Я вообще попал сюда случайно, по недоразумению! Не пойму, зачем держать нормального человека в психиатрической клинике? Я, конечно же, много читал о методах борьбы с инакомыслием руками психиатров, но мне казалось, что те времена безвозвратно прошли, а теперь вот сам угодил в «психушку» за свой язык. Кто из нас дурак? Тот, кто лечит здоровых людей в клинике или тот, кто попадает сюда по недоразумению?

      – Я прошу Вас Михаил Сергеевич выслушать очень внимательно, – начал Новостроев, когда пациент замолчал на короткое время.

      Перебивать говорившего в таких случаях не следовало, наоборот, необходимо полностью выслушать больного, чтобы возник тот незримый контакт «врач – больной», с помощью которого можно выяснить вопрос о причинах заболевания. Все проблемы коммуникабельности, нравственности в психиатрии следует решать не на уровне монолога врача или дискуссии в замкнутом кругу медицинских работников, а в непосредственном, творческом общении врача с больным.

      – Я Вас не считаю сумасшедшим, дорогой Михаил Сергеевич, – продолжил Новостроев, – скажу честно, у Вас были некоторые незначительные странности в поведении, поэтому Вы и попали сюда. Но я разберусь, обещаю Вам, и приму соответствующее решение. Как раз об этом я и хочу поговорить с Вами, прежде чем высказать свою просьбу.

      – А что рассказывать? – заговорил Долбиелдаев, – в моей истории болезни все написано, вон она у Вас на столе лежит! Какая может быть просьба у врача к больному? Что-то одно из трех: или я дурак, или я не дурак, или то третье, которое известно только лечащему врачу? Мы не дураки – дураки немы, хотя и могут говорить.

      – Согласитесь, дорогой мой, – продолжил Новостроев, – в истории болезни не все понятно, там же изложено все в кратком виде, именно поэтому я хотел бы услышать от Вас то, что случилось с Вами в тот день, когда вас госпитализировали? А уж после этого, я хочу попросить Вас