Дождь в Мюнхене. Детективная повесть начала XX века. Евгений Анатольевич Маляр

поработал. В двух автомастерских за этот рыдван даже не стали браться!"

      – Привет, папа! – сын протянул руку.

      – Здоров, сынуля! Ну что, пошли, прошвырнемся? Я угощаю!

      – Не, пап, сегодня плачу я! Видал, заработок есть. Даже и сверху кое-что выгорело, – понизил голос Ваня, хотя герр Гроссер по-русски и не понимал.

      – Куда пойдем? Ты только икру не мечи, сегодня пришло, а завтра…

      – А ну его к лешему, папа, сегодня есть, и ладно. Будет день – будет пища.

      – Слушай, а пошли в "Лесную тишину"! Там вполне прилично, а еще мой приятель работает, он там вроде как вышибала. Буров, помнишь? – Ордынцев все думал, как избавить сына от чрезмерных трат, он его знал, – только денежки заведутся, тут же и щедрость без границ. А потом – зубы не полку… А Вася давно приглашал его зайти, и обещал, что все будет стоить дешевле, – как для него.

      – Дядя Вася? Да я с радостью его увижу! Пошли сейчас же!

      И отец с сыном, как два закадычных приятеля, ускорив шаг, направились в сторону гостиницы "Лесная тишина".

      "Дядю Васю" они застали в момент выполнения им своих самых непосредственных служебных обязанностей. Правой рукой он держал за воротник одного из посетителей, а левой деликатно, но настойчиво отпихивал другого. Все это происходило у дверей фойе, спор не утихал, несмотря на все усилия Бурова, старавшегося развести противоборствующие стороны на расстояние, возможное для его рук.

      Увидев своего друга-соотечественника, да еще и в компании с сыном, он от радости несколько ослабил хватку, чем и воспользовался удерживаемый им за воротник посетитель. В полемическом запале он нанес своему оппоненту удар кулаком, сверху вниз, в переднюю часть черепа выше лба. Василий, утратив терпенье, столкнул обоих со ступенек, добавив известное русское выражение из трех слов, средним из которых было "вашу".

      – Заходите, милости прошу, – обратился он к Ордынцевым, переводя дух и раскрывая двери, – здравствуйте. Рад видеть. Наконец собрались. Сейчас будем обедать. Я уже устал от политических баталий. Видали?

      Не, вы видали? Тот, что был у меня в правой руке – социал-демократ, а в левой – национальный социалист. И оба очень переживают за народ. Еще и коммунисты есть. Те тоже очень озабочены, но мы уже с вами знаем, чем.

      А еще тут гембель на нашу голову, – убийство какого-то странного чмура. Шел с портфелем, а его – шариком из трубки! Знаешь, Коляша, что за шарик? Тут местные националистические социалисты придумали: в трубке длиной вершков шесть резинками привязывают засверленные шарики. Взмахнул – и голова вдребезги. Почище кистеня будет. Ну, он портфель, ясное дело, отпустил, так и не нашли потом. Не знаю, что внутри было, но уж видно что-то стоящее. Полиция забегала, да что они в этом нынешнем гармидере могут?

      Николай отметил, что и здесь, в Германии, Вася не может обойтись без одесских словечек. Впрочем, языком Шиллера он владеет отменно, в университете хорошо учил, да и покойный Баум натаскивал. Они временами целыми днями говорили между собой по-немецки. Во время германской кто-то