Непобежденный. Борис Дмитриевич Дрозд

мимо дворца, возвращаясь по домам. – Сегодня там, по-моему, праздничный вечер.

      – Да ты что? Мы же не одеты, – отговаривался Никитин. – И с деньжатами негусто.

      – Ерунда, у меня есть деньги. Я твой должник.

      – А что там делать? – недоумевал Никитин, пожимая плечами. – Я уже давно в таких местах не бывал.

      – Идем, хоть развеемся немного, – уговаривал приятель, забирая его под руку. – Может, еще кого-нибудь из наших ребят там встретим. Вспомним старые добрые времена.

      – Да сколько уж можно вспоминать? Сегодня и так весь вечер вспоминали.

      – Ну, тогда идем, вспомним молодость, как дурака мы тут валяли! – настаивал Волохов.

      Заводской дворец культуры светился праздничными новогодними огнями, весело бежавшими по его периметру. Над парадным входом, где мигавшие огоньки изображали новогоднюю елку, горели ещё другие огоньки: «С Новым, 1998 годом!» На дворцовой площади светилась разноцветными огнями большая нарядная, живая елка, возле которой был залит каток, и на нем кружилась на коньках детвора, и играла музыка. В больших окнах второго этажа дворца перемигивались разноцветные огни, и оттуда доносилась громкая музыка. И все это так и манило, так и звало к себе на праздник, отдаться во власть предпраздничного, бесшабашного веселья!

      И Никитин сдался. Они купили входные билеты и вошли во дворец, сдали верхнюю одежду в гардероб и поднялись на второй этаж. Здесь веселье было уже в разгаре, зал был битком забит. Столики, стоявшие вдоль стен танцевального зала, располагались очень тесно друг к дружке. Свободных мест за ними не было.

      – Теснота-то какая! – проговорил Никитин. – Не протолкнешься!

      – Пойдем все же и поищем свободные места за столиком. Может, повезет, – предложил приятель.

      В поиске свободных мест они продвинулись вперед, в середку зала, пока не увидели за одним из столов два свободных места. Спросив, свободно ли? – и получив утвердительный ответ от одной из женщин, они устроились за столиком на шесть персон, где уже сидели четыре женщины, все немолодые, некрасивые и дурно одетые: либо крикливо, либо в старенькие платьица и блузки, купленные ещё в давние, советские времена. Приятель тотчас же направился к барной стойке, чтобы побеспокоиться о выпивке, и вскоре принес две бутылки вина, фужеры, салаты, шоколад, пластиковую бутылку лимонада.

      Никитин давно уже не бывал на вечеринках, вообще на торжествах, отвык от многолюдства и шума. Он и сам был дурно одет для таких вечеринок – в свитер и старый пиджачишко, купленные ещё в давнее время, и среди празднично одетых людей он чувствовал себя не в своей тарелке. Под ногтями у него была грязь от сегодняшней возни с двигателем, и он не смог её вычистить до конца, когда мыл руки в гараже приятеля в тазике с мыльной водой.

      Мимо их столика, стоявшего с краю, сновали люди туда-сюда, нечаянно задевали столик или сидевших за ним в проходе женщин. Места у них были очень неудобные, беспокойные, поэтому эти стулья и пустовали. «Пардон, я, кажется, вас задела!» – извинилась перед Никитиным одна крупная особа, очень уж шедшая не по прямой, а шатавшаяся из стороны в сторону.

      Заиграла