Были для пацана. 100 Рожева

дурень. Я никак не мог понять – очком вроде называют жопную дырку у мужиков и письку у женщин? Или Маша обкакалась? Фу, противно. Юра порылся ещё в кармане за Беловым, нашёл чистую тряпку и протянул её Маше. Та старательно вытерла себе белую попу, с едва заметными в мелькании света из окна отпечатками ладоней Коли, и лениво, как-то блаженно, уселась на сидении, вытянув скрещённые голые ножки на пол. Взяла с сидения Колину пачку с сигаретами и почему-то не сама вытащила сигаретку, а попросила достать Юру, держа пачку снизу двумя пальцами. Он достал ей сигаретку и галантно дал прикурить Колиной зажигалкой.

      Попов, ворча, нашёл другую бутылку Нарзана и, прихлёбывая, стал толкать рукой кого-то из спящих:

      – Сима, подъём! Симё–ён, подъём, говорю!

      Ваня перебрался ко мне поближе и позвал на второй ряд сидений. Я и сам хотел уже с кем–то поделиться своими вопросами, чтобы, наконец, найти своё место на этой тарелке разврата. Осторожно перелезая через Толяна, я опасался, что крокодил перекусит мне горло, но он «спал» с открытыми глазами, не шелохнувшись и не двигая прицелами зрачков. В дверях автобуса Коля кряхтел и закуривал сигареты Белова. Я подсел к Ване. Он зашептал мне на ухо:

      – Дим, ты как, будешь трахать её?

      – Неа, Вано, не хочу.

      –Да ладно, я очень хочу, но боюсь, не получится. Вдруг я промахнусь мимо манды? Эти меня засмеют тогда, лучше не рисковать.

      –А манда и очко одно и то же?

      – Ты че, ха–ха! – Ваня был красным, и его губы нервно дёргались, пытаясь то улыбнуться, то сделаться серьёзными. – Да я сам точно не знаю, отец всегда матери ночью говорит: «Хороша у тебя манда, а очко ещё лучше». Я через стенку всегда слушаю как они трахаются, когда он с нами живёт.

      Попов допил Нарзан, встал, почти упёршись головой в потолок, одёрнул футболку и провёл зачем-то руками по поясу, будто там был ремень. Потом хлопнул в ладоши и подсел к Маше, прямо на пачку сигарет, они хрустнули, он ругнулся и откинул их на противоположные седушки.

      – Ну чё, мать, давай, порадуй дембеля ВДВ!

      Маша неприязненно глянула на эту бравую детинушку и лениво раздвинула ноги, отдав бычок Юре, тот открыл форточку и выкинул его в шум ветра. Попов стянул с себя штаны и, взяв Машу за левую ногу, рывком повернул поперёк сидений. Она оказалась лежащей, он закинул её левую ногу на спинку сидения, а правую себе на плечо, и стал что-то делать рукой (как онанируют, я не знал ещё, хотя похабное движение и слово «дрочить» не раз слышал и видел от хулиганья школьного). Довольно быстро детина стал всаживать в неё свой армейский зад.

      В это время разбуженный им Сима вылез из спального отделения, подсел за нами на третий ряд и, откашлявшись, спросил:

      – Мальчишки, а откуда здесь женщина?

      – Да вот на дороге стояла, Коля её затащил в автобус, напоил и они её трахают, – ответил Ваня.

      – Как затащил, силой?

      – Да нет, она вообще-то сама заскочила, говорит, в лесу её кто-то чуть не изнасиловал.

      – А где её вещи?

      – А на ней только плащ