Моя свекровь и другие животные. Карина Демина

до хруста в костях. А кости его, еще окончательно не застывшие, хрустели как-то особенно смачно. – Наш бесстрашный адмирал боится женщин!

      – Любой нормальный круонец, если он в здравом уме, боится женщин.

      Младшенький захихикал.

      Вот же… никакого понимания момента. Тут, может, вся жизнь перед глазами пролетает, усыпанная треклятыми лепестками, а он хохочет, как ошалевший грахан.

      – Ладно, давай сюда свою анкету.

      – Стой!

      Но младшенький успел сграбастать визор.

      – Так, это о тебе. Имя, пол, возраст, статус… ничего интересного. Увлечения. Братец, ты что написал?

      – Вышивание. Крестиком, – Нкрума попытался ухватить младшенького за хвост, но тот оказался на диво прыток. И хвост убрал вовремя, только кисточкой по носу щелкнул. – Мне и вправду нравится…

      – Это я знаю, что тебе нравится, но, поверь, это несерьезно. Вот ты хочешь, чтобы твоя будущая супруга с тобой считалась? Хочешь или нет?

      Нкрума тяжко вздохнул.

      – А кто будет считаться с существом, которое, уж прости меня, в свободное время крестиком вышивает?

      Это он зря.

      Вышивание успокаивало. Помогало сосредоточиться. Да и вообще расслабляло. И ничего-то зазорного в этом занятии Нкрума не видел.

      – Нет! – палец брата мазнул по визору, стирая информацию. – Ты должен внушить к себе уважение еще на этапе знакомства! Я имею в виду заочное знакомство. Так, увлечения… Охота на пиратов? Нет, как-то не звучит. Коллекционирование… Да. Предмет коллекции? Допустим, уши и иные конечности. Иногда физиология не предусматривает наличия ушной раковины. Пишем: и иные конечности асоциальных элементов… Внушает?

      – Отдай!

      – Обойдешься. Я тебе помогаю, – братец вскарабкался на подоконник. – Вот увидишь…

      И вниз сиганул, только хвост мелькнул.

      – Стой!

      Нкрума взлетел на подоконник. В лицо пахнуло остывающим ветром.

      – Стой!

      – Догони, если сможешь! – крикнул братец и, зажав в зубах визор, бросился прочь.

      Сможет?

      Думает, что Нкрума слишком стар стал, чтобы в пустыню выбираться?

      Он соскользнул вниз, привычно цепляясь когтями за неровную стену дома. Взлетели растревоженные бабочки, и старый паук заскрежетал, выражая недовольство этаким вмешательством в охоту. Что ж, Нкрума его понимал.

      Он остановился, на мгновение вдохнув еще горячий воздух.

      Прислушался.

      Загудели сторожевые камни, но вскоре успокоились: братец миновал преграду, не потревожив чувствительные нити. Что ж, и Нкрума знал пару-тройку способов выбраться из поместья.

      Свобода?

      Этой ночью он будет свободен.

      Он тенью проскользнул через освещенную полосу, и живые пески лишь вздохнули, проглотив лепестки горицвета. Теперь уснут на несколько ударов сердца, которых хватит, чтобы добраться до сторожевых камней. Те, растревоженные младшим братцем, тускло светились, а самые матерые, на телесах которых набрякли уже ростовые почки – похоже, матушка перестаралась с подкормкой, – пульсировали.

      Нкрума