Толкование сновидений. Полное издание. Зигмунд Фрейд

Когда это становится ясно, необходимо уметь следовать за идеями, которые выстраиваются одна за другой, нужно осознавать, из какой ткани созданы сны; тогда непоследовательное становится понятным, самые фантастические концепции превращаются в простые и абсолютно логичные факты… самые странные сны поддаются самому логичному объяснению, когда научишься анализировать их (это не точная цитата из книги, а ее свободное изложение Вашидом)».

      Йохан Штерке (Johan Starke, 1913) упоминает о том, что похожее замечание о непоследовательности и нелогичности снов встречалось в работах автора, который жил много лет назад, Вольфа Дэвидсона (Wolf Davidson, 1799): «Странные несоответствия между нашими идеями во сне основаны на законе ассоциаций; но иногда они проглядывают в нашем сознании очень смутно, так что нам кажется, что произошел нелогичный скачок от одной идеи к другой, а на самом деле никакой нелогичности не было».

      В литературе на эту тему можно найти множество различных интерпретаций того, что такое сон с точки зрения психологической деятельности. От крайнего отрицания малейшей их ценности, с чем мы уже знакомы, к догадкам о том, что они могут содержать нечто важное, но это пока не удалось обнаружить, к точке зрения, в соответствии с которой сны представляют собой даже большую ценность, чем то, что происходит в состоянии бодрствования. Гильдебрандт (Hildebrandt, 1875), который, насколько нам известно, предоставил полное изложение характеристик сновидения в трех антиномиях, упоминает о двух крайностях по поводу этого вопроса в третьем парадоксе, о котором он рассуждает: «…именно противоречие между повышением интенсивности мыслительной жизни, которое нередко приводит к ее виртуозности, а с другой стороны, ухудшение и ослабление, которое часто приводит к утрате всего человеческого. Что касается первого, то мало кому из нас не известно по собственному опыту, что временами в ткани и образах снов проявляется подлинная глубина эмоций, нежность чувств, ясность зрения, тонкие наблюдения и блеск разума, которые никогда не свойственны нам в состоянии бодрствования. Сновидение поэтично, аллегорично, пропитано непревзойденным юмором, редкостной иронией. В сновидении нам открывается идеализированный мир, и эффект от его восприятия усиливается оттого, что видна его подлинная, глубоко понятая сущность. Сновидение открывает нам земную красоту в райском сиянии, наделяет возвышенное еще большим величием, показывает нам наши повседневные страхи в самом ужасном их обличье, а то, что нам кажется смешным, предстает еще более комичным. Бывает так, что после пробуждения мы еще долго находимся под впечатлением от увиденного, и нам кажется, что в реальном мире не сможем испытать ничего подобного».

      Тогда возникает вопрос, как к одному и тому же явлению могут относиться и самые уничижительные ремарки, и самые хвалебные слова? Неужели одни авторы проигнорировали абсурдные сновидения, а другие не заметили тех, в которых был заключен глубокий смысл и тонкие оттенки значения? А если бывают два разных вида снов, которые