Собиратели ракушек. Розамунда Пилчер

подождать никак нельзя?

      – Ни минуты, – твердо ответила Пенелопа. – Я ее долго не задержу.

      – Ну, хорошо.

      Опять ожидание. Наконец голос Оливии:

      – Мамочка?

      – Прости, что оторвала тебя.

      – Мамочка, что-то случилось?

      – Нет, все в порядке.

      – Слава тебе господи! Ты из больницы говоришь?

      – Нет, из дому.

      – Из дому? Когда ты успела очутиться дома?

      – Сегодня, примерно в половине третьего.

      – Но ведь тебя собирались продержать там по крайней мере неделю!

      – Да, собирались. Но я так соскучилась и устала, ночью глаз не сомкнула, а напротив меня лежала старушка, она не закрывала рта, все время говорила, говорила, вернее, бредила, бедняжка. Ну, я и сказала доктору, что не выдержу больше ни секунды, собрала свои пожитки и уехала.

      – Вышла под расписку, – сокрушенно, но без тени удивления произнесла Оливия.

      – Именно так. Я чувствую себя совершенно нормально. Взяла хорошее такси с очень милым водителем, и он привез меня домой.

      – А доктор разве не возражал?

      – Громогласно! Но воспрепятствовать мне не мог.

      – Ну, мамочка, – в голосе Оливии был сдавленный смех, – безобразница ты. Я собиралась на этот уик-энд приехать к тебе в больницу. Знаешь, привезти фунт винограду и самой же все съесть.

      – Ты можешь приехать сюда, – сказала Пенелопа и сразу же раскаялась: не получилось бы слишком просительно, жалобно, будто ей скучно и одиноко.

      – Ну-у… если у тебя действительно все в порядке, я бы, пожалуй, отложила несколько свой визит. Честно сказать, я на этой неделе ужасно занята. Мамочка, а Нэнси ты уже звонила?

      – Нет. Думала позвонить, но потом струсила. Ты ведь знаешь, какая она. Поднимет шум. Позвоню завтра, когда в доме будет миссис Плэкетт, тогда меня уже нельзя будет выбить с укрепленных позиций.

      – А как ты себя чувствуешь? Только честно.

      – Совершенно нормально. Просто, как я уже сказала, не выспалась.

      – Ты не будешь перетруждаться, обещаешь? Не ринешься в сад срочно рыть канавы и пересаживать деревья?

      – Нет, не буду, да и земля еще мерзлая, как камень.

      – Слава богу хоть за это. Мамочка, я должна идти, у меня тут коллега в кабинете…

      – Знаю. Твоя секретарша сказала. Прости, что я оторвала тебя, но мне хотелось, чтобы ты знала, что происходит.

      – Хорошо, что позвонила. Будем держать связь. А ты побалуй себя немножко.

      – Обязательно. До свидания, моя дорогая.

      – До свидания, мамочка.

      Пенелопа поставила телефон на стол и откинулась в кресле.

      Ну вот. И больше никаких дел. Она вдруг почувствовала, что безумно устала. Но то была приятная усталость, которую утоляла, успокаивала знакомая обстановка, как будто дом – это добрый человек, как будто ее обняли за плечи любящие руки. Сидя в своем глубоком кресле в обогретой, полуосвещенной камином комнате, Пенелопа с удивлением испытала давно забытое ощущение беспричинного счастья. Это потому, что я жива. Мне шестьдесят