Порри Гаттер и Каменный философ. Андрей Жвалевский

и внимательно выпятило нос. – Что новенького он выдал сегодня? Воспроизведамус!

      Ухогорлонос откашлялся, секунду помедлил и произнес задумчивым глубоким голосом:

      – Зря ты сюда пришел, маленький мальчик. Именно здесь тебя и найдет В… В… В… В… В…

      – Опять заело, – проворчал мистер Мистер, – давно собираюсь окунуть его в кипящее масло… Отдыхамус!

      Ухогорлонос покорно опустил уши и затих.

      – В.В.? Враг Волшебников? – пролепетал Порри, и ему показалось, что земля уходит из-под его ног.

      Клинч успел подхватить мальчика, прежде чем древняя плита под его ногами окончательно раскрошилась.

      – Если Бубль не выбьет фонды на ремонт, мы тут все поубиваемся без всяких В.В., – проворчал он. – Не бери в голову. Этот старый истукан еще ни разу не сказал ничего путного. Оклемался? Тогда берешь тряпочку и аккуратненько, легонечко протираешь этого каменного парня. Давай! А я пойду на шухере постою. И имей в виду – никакой магии. То есть что это я говорю! И никаких твоих этих штучек.

      Сердце Порри стучало как бешеное, но он взял в руки сначала себя, потом тряпку и осторожно провел по плечу Каменного Философа. Ничего страшного не произошло, не взорвалось, не заверещало. Ухогорлонос продолжал тихонько вздыхать, уткнувшись носом в пол, высоко под потолком, как всегда задумчиво, покачивался Висельник[40]. Порри стер пыль со спины. Хотя все оставалось по-прежнему спокойным, мальчик старался прикасаться к статуе как можно аккуратнее и легче. Именно это стремление и сыграло с ним злую шутку: когда Порри добрался до подмышек (почему-то ужасно грязных), Философ вдруг дернулся, захихикал и, потеряв равновесие, попытался опереться на плечо Гаттера. Мальчик отскочил, а статуя, крикнув неожиданно тонким голосом: «Грядет! Грядет!..», неуклюже замахала каменными ручищами и действительно грянулась оземь.

      Порри застыл от ужаса. Словно во сне он увидел страшную трещину в виде молнии, которая зазмеилась у Философа на затылке. Еще одна трещина, в форме перекрещенных костей и черепа, отделила торс статуи от ее ног. Ухогорлонос подпрыгнул и, лавируя между фалангами пальцев, осколками могучего лба и вставными зубами, улепетнул в угол.

      – Олух безрукий! – загремел над Гаттером голос Клинча. – Я же сказал: аккуратненько и легонько!

      – Я легонько, – пролепетал Порри, – мистер-мистер, я не виноват. Он сам дернулся, когда я начал протирать подмышки…

      Клинч застонал.

      – Ты не только безрукий олух, но и безмозглый! И еще безглазый! Читать не умеешь? – завхоз сунул проштрафившегося студента в кусок картона, на которой большими бурыми буквами было намалевано:

Под мышками не протирать!Опасность защекотывания!!!!

      Клинч с чувством сплюнул, произнес несколько ярких, но недействующих заклинаний (Гаттер слышал их когда-то от дяди Петроффа) и перешел на нормальную громкость.

      – Ладно, могло быть хуже.

      – Меня могло убить? – всхлипнул Порри.

      – Это бы еще ничего! Могла Канарейка увидеть.

      –

40

^ Фирменное привидение Орлодерра, выгодно отличающееся скромностью и интеллигентностью от призраков других факультетов – Утопленника (Слезайблинн), Отравленника (Гдетотаммер) и Парашютиста (Чертекак).