Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг. Екатерина Вострова

затем, чтобы они запоминали и пересказывали учителям разговоры учеников.

      Сад был как всегда пуст во время уроков.

      – Зачем ты позвал меня? – Дора вошла почти сразу после него.

      – Когда ты намерена сообщить в консерваторию о своем согласии?

      – Ох, Йон, это не может подождать до вечера? Мы можем опоздать на методы моделирования.

      – Я не могу ни о чем другом думать. Ты выбила меня из колеи своим заявлением.

      – О, да… Лисса просто звездит сегодня, а ты даже ни разу руку не поднял. Не стоит из-за меня портить свое будущее. Все-таки инспектор в классе.

      – Не меняй тему.

      – Хорошо. Я намерена сообщить им сегодня.

      – Уже сегодня? – Йон растерянно посмотрел на плещущихся рыбок. Сверкающие сгустки золота беззаботно кружили в воде. – Ты ведь знаешь об операции? Если ты идешь на вокализацию, то тебе делают операцию на связках. Ты будешь божественно петь. Но ты не сможешь больше говорить.

      Дора закатила глаза, с шумом выдохнув:

      – Давай смотреть правде в глаза. Таланта у меня нет. Так почему же тогда мне не воспользоваться чудесами хирургии, чтобы добиться желаемого? Сейчас я могу говорить, но не могу петь, и что? Разве я счастлива?

      – А разве нет? – Йон в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние и положил руку на плечо девочке. – И мне безумно нравится, как ты поешь.

      Дора раздраженно смахнула его ладонь и отвернулась.

      – Я хочу петь не только для тебя, – когда девочка повернулась, в ее глазах блестели слезы. – Ты неправильно меня уговариваешь.

      – А как надо?

      – Если бы ты сказал, что будешь скучать по мне, что не хочешь, чтобы мы стали видеться реже, это было бы куда более мило.

      Дора улыбнулась ему, подошла ближе и положила его руку обратно себе на плечо.

      – Необязательно иметь возможность говорить, чтобы дружить, ведь так? Я буду писать тебе письма и посылать записи своих песен.

      – Только они уже будут не только для меня.

      – Пока я еще могу говорить, я скажу только тебе.

      – Что?

      – Ну, каждый должен сказать это хоть раз, – хихикнула Дора. – Было бы обидно не воспользоваться случаем.

      – О чем ты?..

      Девочка наклонилась к самому уху Йона и, обжигая своим дыханием, прошептала:

      – Я люблю тебя.

      Затем она прижала указательный палец к его губам.

      – Не отвечай сейчас, ладно? Пусть это будет авансом, – снова хихикнула девочка и весело подмигнула ему.

      Развернувшись на каблуках, она выбежала из дворика. Попугайчики на ветках встрепенулись и вспорхнули вверх. Йон пытался сдержать бешено колотящееся сердце. Она его любит. От этого хотелось кричать. Уголки губ сами собой тянулись вверх. Ни о каких методах моделирования не могло быть и речи.

      Нужно было с кем-то разделить свою радость. Устав бороться с улыбкой, Йон вышел из садика, зашагав в сторону больничного крыла. Он торопился