Великий князь. Юрий Сбитнев

руками многие борти соорудил. Большой навык и талант надо иметь, чтобы выдолбить в дереве борть, не просто дупло, но гнездо, в которое с охотой поселится пчелиная семья. Знал много присказок, приманок, молитв и зовов, на которые охотно идут пчёлы и обильнее носят мёд.

      Сам князь ухожаи значил. Ставил при начале и конце их лёгеньким топориком на стволе дерева свой знак. И делал это искусно. Была замета – летящий сокол.

      Обо всём этом рассказывал Игорю Пётр Ильинич, когда они о четырёх мечниках с братом Святославом покинули табор и углубились в непроходимый девственный лес, куда заказан путь человеку стороннему.

      Поначалу шли конь в конь с Петром Ильиничем, по одну руку Игорь, по другую Святослав, а позадь четыре воина. На этом пути и вёл свой рассказ старый воевода. А дале шли гусем, в затылок друг другу, порою сходя с коней и ведя их в поводу – такой непроходной становилась неразличимая вовсе протопь. Но Пётр Ильинич знал её, держал в памяти, и шёл уверенно, через кулиги⁶⁵, болота, чащобник, сходя с коней и снова садясь верхами. И с каждым шагом чащоба становилась темнее и неприступнее.

      Игорь, следуя за воеводою, видел перед собой могучую, словно высеченную из камня, спину, и было ему за ней угодно. Вспомнил, как сказал воеводе там, на степном пути, когда на крутом спуске ссеклись кони и понесли возок княгини, а Пётр Ильинич, вымахнув впоперек, осадил их:

      – А ты ить и впрямь камень.

      Пётр Ильинич не понял.

      – Ты о чём, сыне? – он так называл Игоря с самых ранних годков.

      – Ты же Пётр! – засмеялся Игорь.

      – Ну, так что ж, Пётр. Тако крещён я, иного имени у меня нету. Забыл, как тятя с маткой кликали.

      Вспоминая уроки Серафима, которые стали для него не менее, а в чём-то куда более интересны, чем уроки Осташа, Игорь любил удивлять ближних.

      Вот и тогда вспомнил, как рассказывал священник о первых подвижнических днях Спасителя, о его знакомстве с будущим Апостолом Симоном.

      – Ты – Пётр, по-гречески – Камень.

      – Не слыхал что-то на Руси такого имени, – усмехнулся Пётр Ильинич. – Ишь ты, чего удумал – Камень…

      Игорь понял – неведомы воеводе Святые предания, объяснил:

      – Так назвал Христос Симона-рыбака.

      Мудрый воин, искусный стратилат⁶⁶, больший советчик не токмо в ратном, но и в мирном зажитьи, многоручный в ремёслах, учёбный в самых разных делах, по крещению, а главное, по всей своей жизни истинно православный человек, Пётр Ильинич вовсе не был сведущ в науках книжных. Принимая и творя молитву так, как дадено было ему от родителей, крестившихся ещё при Святом Владимире, он никогда не задумывался об истоках веры, о том, как это могло быть на земле, ибо вера его обитала в горних высотах, где и должно быть Всевышнему. Никогда и ни с кем не говорил он об этом, свято храня в сердце даденное ему в раннем малышестве.

      И вдруг мальчик-князь говорит о сём как о сущем тут, на земле, среди таких же людей, как он сам. И апостол – не суть вечно страждущий в царствии небесном, но рыбак и даже не Пётр – Симон.

      Ведь и сам воевода

65

       Кулиги – пойменные заросшие места.

66

       Стратилат – (ц.-сл.) полководец.