Последний часовой. Ольга Елисеева

вы не хотите меня видеть.

      – Вы прекрасно знаете, что хочу.

      Собеседники пристально уставились друг на друга. Клеменс почувствовал, что у него уже не так болит голова. Он отставил чашку и встал. Долли сделала шаг назад. Но гость не позволил ей спастись бегством. Завалил на диван и без церемоний овладел на полосатых шелковых подушках. Напористо и грубо, точно хотел отомстить за Каннинга, за долгую разлуку, за обман, за вчерашнюю встречу. За все! Как ни странно, именно сейчас она получила удовольствие.

      – Знаешь, всякий раз, когда я тебе писала или получала твои письма, я не могла себя сдержать, чтобы не…

      – Довольно. Я делал то же самое.

      Он был хмур и зол. Странные вещи их возбуждают! Ведь писали они об интервенции в Латинскую Америку, о турецкой резне, о новом кабинете тори…

      – Где мы?

      – У моей подруги княгини Эстергази. На вилле никого нет, кроме нас.

      Это его успокоило. Хотя Долли врет не моргнув глазом.

      – Итак, ты меня предала?

      – Разве я вольна выбирать? Государь решает, какой политики держаться.

      – Говорят, ты пишешь этому Каннингу речи для выступления в парламенте? – Меттерних презрительно скривился.

      – Бывает, – не без гордости кивнула женщина. – Поверь, он и сам не дурак.

      – Верю, раз выбрал тебя.

      – Все наши выборы обусловлены интересами держав. Лондон хочет сближения с Петербургом, и только. Я приехала узнать, не присоединится ли Вена к возможному альянсу против турок?

      Меттерних запрокинул голову и расхохотался.

      – Предлагаешь мне третьим поучаствовать в вашем свальном грехе?

      – Ты все еще дуешься, – обиженно констатировала Долли.

      Клеменс почувствовал, что у него вот-вот начнется истерика.

      – Я не дуюсь! Я не ревнив! Тем более в политике. Но есть же принципы! Есть взвешенная, хорошо отлаженная система. Покойный царь Александр был ее горячим сторонником. И вдруг все меняется. В одночасье новые цели. Это непоследовательно!

      – Не лукавь. – Голос Долли зазвучал холодно. Она встала и накинула на плечи голубую турецкую шаль. – Ты прекрасно знаешь, что России невыгодна та система, которую вы предлагаете. Думаешь, в Петербурге неизвестны твои отзывы о политике Александра? Не ты ли говорил, что, следуя принципам Священного Союза, покойный государь разрушил все, созданное до него Петром и Екатериной? Не ты ли, услышав о новом царе, сказал, что медовый месяц кончился?

      – И что? – Клеменс смерил собеседницу презрительным взглядом. – Мало ли кто что говорит? Важны реальные выгоды. Моя страна стремится к поддержанию статус-кво на Балканах. Почему, ты знаешь. И когда-то была в восторге от такой политики.

      – Все меняется, – парировала Долли. – В империи Габсбургов много славян. Вы боитесь, как бы, узнав, что по турецкую сторону границы их сородичи получили независимость, они тоже не взбунтовались. Вот основа твоего легитимизма. Это дипломатия трусов.

      – Недавно