Assassin's Creed. Преисподняя. Оливер Боуден

Своими действиями юноша нарушил два из трех основополагающих принципов ассасинов. Ему не удалось скрыться у всех на виду, и, хуже того, он подставил под удар братство.

      – Я знаю, о чем вы думаете, – нарушил молчание Джайдип. – Вы думаете, что я трус.

      – В таком случае ты не знаешь, о чем я думаю, ибо думаю я совсем о другом. Между мыслью и действием лежит целый мир различий. Но одно я знаю наверняка: ты, Джайдип, вовсе не трус.

      – Тогда почему же я не смог нанести смертельный удар?

      Итан закатил глаза. Неужели тогда никто, черт побери, не слышал ни слова из того, что он говорил?

      – Потому что ты не убийца.

      И вновь стало тихо. От Джайдипа веяло такой печалью, что Итан невольно подумал: «В каком же это мире мы живем, если скорбим о неспособности убивать?»

      – Что сказал тебе отец по пути домой?

      – Ничего, учитель. Он не произнес ни слова. Но его молчание было куда красноречивее, и оно продолжается до сих пор. Он ни разу меня не навестил. И мать тоже не приходила.

      Итан почувствовал нарастающее раздражение. «Чертов тиран, запихнувший собственного сына в эту дыру».

      – Ассасины наверняка запретили твоей матери навещать тебя.

      – Да.

      Итан вполне понимал и то, какие чувства испытывал Арбааз. Он живо представил, как отец и сын подъехали к дому, где Джайдип пошел к себе молча переживать позор, а Арбааз поехал к Хамиду, наставнику братства. В ту же ночь Джайдипа подняли с постели, набросили на голову черный капюшон и поволокли сюда, во «Тьму». Неужели и Арбааз участвовал в заключении собственного сына? А может, он и руководил арестом?

      Итан встал.

      – Джайдип, я приложу все силы, чтобы вытащить тебя отсюда. В этом можешь быть уверен.

      Он позвал Аджая: сначала по-английски, затем на хинди. И пока Итан ждал хранителя, он поймал на себе печальный взгляд юноши, утратившего всякую надежду.

      Итан с Аджаем проделали короткий обратный путь наверх и снова поднялись в комнату собраний. Здесь англичанин увидел второго хранителя – впечатляющего вида женщину. Она стояла, слегка расставив ноги. Обе ее руки сжимали эфес громадного меча, острие которого упиралось в каменные плиты пола возле ног. Стражница бесстрастно взирала на Итана из-под капюшона.

      – Это Кулприт, – представил женщину Аджай, кивнув щетинистым подбородком в ее сторону. – Она лучше всех в братстве владеет мечом.

      Однако меч, с которым она стояла, вряд ли годился для сражений: его длинное и плоское лезвие…

      – Когда? – спросил у стражницы Итан.

      – Завтра утром, – ответила Кулприт.

      По ее глазам Итан понял, что говорит с палачом Джайдипа.

15

      – Спасибо, что согласился встретиться со мной.

      Итан имел все основания опасаться, что Арбааз откажет ему во встрече. Хотя Фрай не был виноват в случившемся с Джайдипом, но, по мнению самого Арбааза, часть вины все же лежала и на Итане. Свою роль сыграл и их обмен письмами.

      Но даже если