Соборники. Интроспекция. Матвей Рахвалов

-4

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      ранение. раннее

      соборник

      на взрывы в Москве

      и время больше не бежит:

      пав перед смертью на колени,

      своё в ней видя отраженье,

      не веря, в ужасе молчит;

      а смерть сама уже не та:

      бредёт – безумная, седая,

      весь мир навеки проклиная,

      как будто бога сирота,

      дитя в руинах подобрав,

      прижавшись к маленькому тельцу,

      зачем-то молит биться сердце,

      к сухой груди его прижав…

      а жизни не было вообще:

      есть только ночь, свеча и горе,

      и Русь во всем своём просторе —

      сплошное мощей кладбище…

***

      ты моя сила – я тобой живу,

      и в то же время еле выживаю:

      я как птенец, набравший высоту, —

      от высоты ее же и теряю…

      ты моя слабость – я умру тобой,

      однако ж этим только и не гибну:

      я как стоящий на краю слепой —

      спасаюсь тем, что пропасти не видно…

      ***

      как тепл вечер… еле дышит осень.

      чуть льётся сердце – тихий мягкий свет.

      мне так свободно жить среди трех сосен,

      к тому ж когда меня почти что нет.

      как мне легко в такой певучий вечер

      закрыть глаза, как книгу о себе,

      и, став слепым, обнять чужие плечи,

      чтоб раствориться в чьей-нибудь судьбе!…

***

      стрелки часов гильотиной

      в полуночных запутались числах:

      любуюсь я страшной картиной,

      что передо мною нависла…

      и так обостряются чувства,

      что слышится чей-то стук сердца,

      и чьё-то понятно безумство,

      и чья-то тайна известна,

      и, лишь оторвать взгляд от бритвы,

      и, кажется, утро наступит,

      и время придёт для молитвы,

      и времени больше не будет..!

      но стрелки часов гильотиной

      забылись в полуночных числах,

      и вместо страшной картины

      ужасно спокойные мысли…

      исповедь непредавшего иуды

      опять зима. всё слишком поздно.

      всё слишком рано. всё равно…

      но вновь заноет чья-то рана,

      коснувшись сердца моего;

      и вновь уколют чьи-то слёзы,

      застыв так чуждо на щеке,

      что заворочаются грозно

      на непонятном языке

      слова загробные, немые,

      чужие, словно бы во мне

      все трупы взвыли мировые:

      «в твоей лишь истина вине!

      и это ты лишь Бога предал,

      тем, что не смел его предать,

      и целовал лишь без ответа,

      когда пора уж и распять..!»

      и вот стучат мне прямо в душу,

      вбивая гвозди изнутри,

      что это я весь мир разрушил,

      когда я мог его спасти…

      и вот зима. всё. слишком поздно.

      всё. слишком рано. но пора

      в душе, на впившиеся гвозди

      распять воскресшего Христа…

      a contrario

      сотри случайные черты… —

      столетних ран рубцов и шрамов,

      сотри разрушенные храмы,

      как гений чистой красоты —

      сотри случайные черты!

      забудь случайные слова —

      как камни первые лавины,

      они ведь, в сущности, невинны,

      когда случается обвал —

      забудь случайные слова!

      избудь случайного себя,

      ведь не бывает в жизни чуда,

      что родилось из ниоткуда

      какого-то там мартобря —

      избудь случайного себя!

      сотри, если способен ты

      весь мир подвергнуть несомненью

      и вытравить из вдохновенья

      и грусть, и грязь, и грёз мольбы —

      сотри случайные черты!..

      завещание

      прошу, меня вы поминайте лихом

      и слухом в глухомани слов

      моих ловите: «Тихо! тихо!..»

      и ухмыляйтесь бездной