Фактор удачи. Татьяна Клищенко

отчета, будто бы невзначай поинтересовался:

      – Что видел? Ноги не зря бил?

      – Не зря, – кивнул я, щелчком отправив окурок в набежавшую волну. Тролль вскинулся, как боевой конь по сигналу к атаке.

      – Если там плохой человек сидит, только скажи – зарежу!

      – Сидит, – не стал я отпираться. – Только резать я его не стал.

      – Испугался?

      – Не то слово! Знаешь, как я крови боюсь? Сразу в обморок падаю, – жалобно сказал я, вгрызаясь в очередное яблоко.

      Белые зубы сверкнули в улыбке.

      – Понимаю. Этого зарежем, два других придут. Так, да?

      Я кивнул, пытаясь совладать с сочным яблоком. Тролль задумчивым взглядом обвел ущелье, явно прикидывая, сколько трупов можно тут спрятать.

      – Правильно сделал, – одобрил он наконец. – Сначала выясним, зачем сидит, кому сидит. Потом зарежем, – и, сделав паузу, добавил: – Хорошо, что тебя гарпия не убила.

      – Хорошо, – согласился я. – Мне тоже нравится.

      Все бы ничего, но пока мы тут разговоры разговаривали, погода успела заметно испортиться. На море часто так бывает – только штиль полный был, море зеркалом лежало, глядишь, свежий ветерок дунул, закручивая белые барашки на верхушках волн. Солнце припекло так, словно решило испечь нас живьем, горизонт набух пепельной синевой, стремительно пожирающей ультрамарин неба.

      – Домой? – с тревогой поинтересовался тролль.

      – Разумеется, – ответил я. Мне совсем не улыбалось бороться со штормовым морем в утлом ялике, ничего дельного из этого не выйдет, это я вам как бывший мореман говорю. – Греби к берегу.

      Загремела якорная цепь, весла мощно вспороли воду, ялик птицей сорвался с места, подгоняемый попутным ветром.

      К пирсу мы подходить не рискнули, разгулявшаяся волна размолотила бы ялик в щепки. Поэтому Азар направил лодку к пляжу, и вскоре нос ялика глубоко зарылся в песок. Выпрыгнув на берег, мы вытащили лодку подальше, чтобы волна не утащила её назад в море, и двинулись к замку, груженные мокрыми снастями и уловом, словно настоящие рыбаки после тяжелой путины. Вроде как нас ждут объятия любящих женщин.

      Как говорил наш боцман, никто так не умеет ждать, как жены моряков. И то верно: ТАК – никто. Ни один пояс целомудрия не выдерживает больше двух месяцев отсутствия мужа дома.

      Нас обгонял всяческий мусор, выброшенный на берег бродягой-волной. С пляжа поднялись тучи песка, и ветер принялся горстями бросать его в окна замка.

      В холле нас встретила Эллина, зябко кутающаяся в шаль. Наше появление сменило тревогу в её глазах на искреннюю радость.

      – Слава Зиждителю, вы вернулись! Такой ветер поднялся, Саша сказал, шторм приближается. Я так волновалась.

      – Э! Зачем волноваться? – удивился тролль, спешно закрывая дверь. – Настоящему мужчине ветер – друг! Так сказал?

      Я