Этого достаточно. Эльвина Кросс

вилось. Забавно, я даже думала, что это дар и я избранная. Уверена, не у одной меня проскакивали такие мысли. Верно?

      Меня зовут Викки, мне двадцать шесть лет и я – долбанная психопатка, по версии моих родителей. Хотя со стороны может быть всё так и выглядит. Я общаюсь с моим психотерапевтом, чаще, чем со всеми остальными. Меня это совсем не напрягает. Если бы я не знала, что это мозгоправ, то определённо считала его своим лучшим другом. Ну, в смысле «её», чёртова этика. Итак, мой «лучший друг» на данный момент Ирина Витальевна – психотерапевт. Она знает обо мне всё и говорит, что я весьма интересный случай, с психологической точки зрения, разумеется.

      Сегодня, в общем-то, обычный день, ну из этих «прекрасных дней чтобы умереть». Солнце здесь редкое явление, поэтому его никто не ждёт. Мне в этом случае везёт, ведь мои галлюцинации заставляют меня поверить, что на улице солнечно. Проснулась, я от ослепительных лучей, осветивших мой чердак. Так его называет моя мать, я же считаю его квартирой своей мечты, здесь чувствую себя как дома. Встаю со своего двуспального матраца и иду к окну, мои тёмно-бордовые шторы плотно задёрнуты. Я их резко открываю, и весь свет пропадает, на улице питерская серость и что-то мне подсказывает, что эта картина вполне реальна.

      На полу серый паркет с хаотичным рисунком, который измазан в краске, и я это заметила, только когда нечаянно в неё вляпалась. Желто-синие пальчики на ногах, понадеялась, что это мне кажется, но нет, на ощупь маслянисто-вязкая жёлтая и синяя жижа. Ирина Витальевна объяснила мне: то, что можно потрогать и ощутить – скорее всего, не глюк.

      Поглядела по сторонам, оказывается не только моя нога в краске, на полу, стенах – кругом пятна. Видимо, вчера я словила нехилый трип. Ближе к ночи такое бывает, но сейчас – реже. Хотя мне по-прежнему кажется, что именно в этот момент я рискую воплотить в жизнь шедевр искусства. Картину, о которой все узнают. Картина, от которой люди будут визжать от восторга или стоять в ступоре и смотреть. Всеобщая истерия, этакий синдром Стендаля в массовом действии. Даже у моих родителей тогда язык не повернётся сказать, что я сумасшедшая. Но я рисую не для того чтобы меня оправдали, просто чувствую, что должна, что люди сейчас нуждаются в этом.

      Около мольберта вижу много смятых в комок листов и стопку с рисунками. Иду босиком по паркету, наступая в ещё не высохшую краску. Начинаю разглядывать рисунки и как ни странно, ничего в них не понимаю. На одном чёрное – пятно, с красиво размытым контуром, на втором – синие, жёлтые круги, на остальных просто беспорядочно намазанные кляксы разных цветов. Откладываю листы в сторону, иду в душ отмываться от краски. Снимаю с себя одежду и встаю под тёплую струю воды.

      Вам нужно закрыть глаза, чтобы представить, что вы в том самом месте, о котором мечтаете. Моё же сознание делает это за меня. Вот вокруг уже не обшарпанные сиреневые стены, а дикая природа. Я стою под тем самым водопадом, в том самом месте, где всё начиналось. Там, где я впервые почувствовала себя живой. Вокруг всё меняется, и я начинаю слышать тропических птиц. Да, и звуки мне тоже мерещатся. Я знаю, о чем вы думаете, это же наверно круто, когда ты без труда можешь оказаться посреди джунглей, пусть даже ненастоящих. Были бы эти видения, когда я захочу, были бы они всегда приятными и понятными мне.

      Если вы принимали психотропные вещества, то вы меня поймёте. Это бывает страшно. Не столько чувствовать себя по-другому, а осознавать то, что ты видишь собственными глазами их, галлюцинации. А по-настоящему ужасно, когда перед этим ты не употреблял никаких нахрен наркотиков. Поэтому сейчас я докуриваю сигарету на балконе, беру пачку и иду на очередной сеанс с «моим лучшим другом».

      Выхожу на улицу, неприятно сыро и прохладно. Проклятая осень. От такой погоды моё самочувствие явно не улучшится. Мой внешний вид под стать окружающей обстановке. Я в синих джинсах, кедах, черном пальто, больше похожее на мешок, и в шапке, вместо зонта. Не люблю зонты.

      Спускаюсь в метро, стараюсь не смотреть на людей и уж тем более с ними не разговаривать. В 21 веке особо стараться не нужно, людей больше интересует происходящее в телефоне, нежели твоё спонтанное безумство. Да, именно поэтому я не завожу знакомств и уж тем более друзей. Я не знаю чего от себя ожидать. Людям трудно объяснить то, что со мной происходит. Если они заметят хоть что-то странное, обязательно захотят определить меня в психушку. Но я не чокнутая, я ведь всё это понимаю. Мне просто бывает мерещатся странные вещи, возможно, от переизбытка творчества во мне и вследствие употребления большого количества наркоты. В конце концов, этого эффекта я когда-то и добивалась.

      Пять станций на метро, и я уже на месте. Захожу в здание, поднимаюсь на лифте, в нём меня по традиции накрывает. Галлюцинации прямо перед посещением психотерапевта. Это жутко меня подставляет, ведь я сажусь на черный диванчик, и первым делом она меня спрашивает:

      – Ну как ты, Ви? Тебе стало лучше?

      – Неа, всё также, – ответила я с ухмылкой. С именно такой ухмылкой, которая у вас на лице, когда вам сообщают о смертельной болезни и сколько вам там осталось. Это я попыталась улыбнуться в ответ.

      – Как