Свободная охота (сборник). Валерий Поволяев

ветровое стекло в последний раз облепило дымом, машина лязгнула суставами, словно доходяга, которой пора на покой, Соломин, заплакав, выдавил педаль тормоза до конца и машина остановилась.

      – Прьявильно! – похвалил Hyp. – Выхьёди! – он проворно наставил автомат на Коренева – словно и не было никаких разговоров по душам, словно и не договаривались они о перегоне КамАЗа в Пакистан, – а ведь, вроде бы, ниточка доверия образовалась, Коренев зло сощурился – вот тебе и ниточка доверия! – опустил глаза, Нур автоматом показал ему, чтобы отошёл от машины, потом перевёл ствол на водителя. – Выхьёди! И етот! – он потыкал стволом в спящего Дроздова. – Бистро!

      Слово «бистро» Hyp произнёс на французский лад, мягко, складно – впрочем, не зная того, что когда-то русские казаки покорили Европу тем, что останавливаясь у ресторанов, требовали еду, не слезая с коней: «Быстро! Быстро!» И ловкие кабатчики кивками давали понять, что все они сделают стремительно, со скоростью молнии. «Бистро, бистро, да-да» – повторяли они. С тех пор в Европе появились бистро – небольшие ресторации и кафе, где посетителей обслуживают без церемоний, по-военному оперативно, без толчеи и вкусно – мда, вкусно обслужить тоже нужно уметь. Коренев болезненно сморщился – что за чушь лезет в голову?

      Всхлипывая, Игорь растолкал Дроздова, тот резво вскинулся на сидении, головой врубился в потолок кабины, морщась, помял рукою макушку:

      – А? Что? Чего? Уже пора меняться?

      – Пора, – плача, проговорил Соломин, и Дроздов, вроде бы, сам себе не веря, вытаращился на душманов, на их автоматы и покорно поднял руки.

      – Вот те, бабушка, и серый козлик, – шёпотом проговорил он и неловко, задевая то локтями, то поднятыми руками за углы, выбрался из кабины, остановился, угрюмо опустив взгляд себе под ноги.

      Коренев быстро прощупал глазами макушку холма, которая видна бывает, наверное, только с вертолётов, но у вертолётов маршрут над этой стесанной земляной горбушкой не проходит, у них есть другие пути-дороги, – на холме не было ничего особенного, никаких зацепок, кроме замусоренной выбоины у края и четырех грязных охапок травы.

      Hyp, привыкший перехватывать взгляды – он вообще был очень цепким, сообразительным и опасным, этот рафинированный душок с выставочными зубами, – перехватил и этот взгляд, усмехнулся. Сказал Кореневу на дари:

      – Чего ищешь? Ничего не найдешь – не ищи! Это Восток, а что шурави понимают в Востоке? – повернулся к напарнику: – Проверь кабину!

      Тот послушно полез в КамАЗ, поднял сидение, достал оттуда четыре гранаты с вывинченными запалами, выкинул из кабины – рубчатые чёрные лимонки одна за другой мягко шлепнулись под ноги Нуру, напарник умел швырять прицельно, с лихим вывертом, с «крученной» – удручающе быстро нашёл запалы, переложенные тряпками, из-за спинки водительского сидения, как раз там, где спал Игорев сменщик Дроздов, извлёк ещё один автомат, лифчик с четырьмя полными рожками – у этого душмана было чутьё на оружие, он находил его стремительно, как хорошо натренированная собака, заглянул за отвороты шторок –