Рязанский сказ. От Мурома до Рязани. Борис Глимханович Сафин

цвяток? Ты сама, как цвяток! Нет краше на всём свете!

      – Бабушка сказала, ежели я сорву и принясу цвяток, то стану понимать язык всяких птиц и зверей, даже смогу говорить с коровой и лошадкой. Вота! А еще смогу клад увидеть под землей, с разными сокровищами.

      – Ну, ежеля бабушка сказала, значит, будема ждати. Давай, сядем на пянек.

      – Погодь. У табе ножик есть?

      – Обижаешь. Ванька Мусат, да без ножа! – Иван приподнял рубаху и вытащил из кожаного чехла небольшой нож, – Зачем таби нож, цвяток так сорвём.

      – Чудной! – Катенька очертила ножом круг вокруг пенька, – Таперя нечистая сила не пройдеть сквозь круг, а русалка не утащить табя на болото. Ежели, кто звать будеть, не откликайся и не оборачивайся.

      – А говорить то можна? – Иван спрятал нож под рубаху и сел к Катеньке на пенёк.

      – Не можна, а нужна. Чтобы болотная нечисть не подходила и цвяток не утащила.

      – Тогда я спрошу, – Иван прижал к себе озябшую от лесного, влажного воздуха девушку, – Вота скажи, почему ты сёдня без поневы? Яфим чаво скажеть?

      – Бабушка сказала, что на Ивана Купалу паневу носить – нечистого дразнить. Давеча папенька Яфиму сказал, што есля он до свадьбы будет силой приставать, то свадьбы не будить. А ты почаму Ванечка спросил?

      – Потому, что страдаю я по таби. И Яфима я не боюся. И табя яму не отдам!

      – Не отдавай Ванечка! – Катенька еще крепче прижалась к Ивану, – За тобою хочь на самый край убягу. Маменька ругает Яфима, а папенька малчит. Гуворит, что люди осудять, ежеля, что не так пойдеть.

      – Свадьбу уже порешали, когда играть будуть?

      – Отец Яфима говорить, что на Покрова нужно, а мой папенька говорит: «Паглядим, мы ящо не готовы». Не люб мне Яфим! Жаланный ты мне, Ванечка! Придумай чаво нибудь.

      – Ты только не переживай, я обязательно придумаю чаво нибудь, – нежный девичий поцелуй остановил слова Ивана.

      – Иван! Катерина! Где вы спрятались? – за спиной раздались голоса Лизаветы и Степана.

      – Не отвечай! То леший нас окликает, – Катенька сдвинула свой венок в сторону Ивана, будто защищая его от непрошенного, лесного гостя, – Сейчас цвяток будет зацветать. Глянь, светлячки запрыгали.

      – Вот, они, где запряталися, – из темноты выпрыгнули Степка с Лизой, размахивая суковатыми палками, – Катерина! Ты жа хотела через костер прыгать. Скори робята купайлу в костре будут жечь. Айда быстрей. Полночь ужо позади осталася.

      – Вот те на! – Иван посмотрел на блекнущие звёзды, – А мы, тута цвяток папоротника выглядаем. Опять леший вперед нас пробралси. Пойдем Катенька, на следующий раз обязательно дождемси.

      На поляне переполох. Ребята пытаются деревцо «купайлы» из земли выдернуть, да в костер бросить, а девки окружили дерево и не дают.

      – Не дадим, пока все не сберутьси! Пока все венки не повесють! Пока все, через костер не пройдуть! А ну каку ведьму пропустим? Будеть весь год немочь