Проникновение. Современная мистерия, или Роман, написанный во сне. Маргарита Пальшина

важно?

      – Вернуть время, оно провалилось куда-то.

      – Куда?

      – Мне холодно. Осень. Дождь. И ветер крутит опавшие листья под ногами. Я знаю, что будет, но не знаю когда. Вижу себя со стороны, как на экране, и вижу асфальт под ногами. Прижимаюсь к стене, укрываясь от ветра. Стена ледяная и скользкая. Нужно куда-то идти, но не могу сделать ни шагу. Дождь превратил дороги в зеркало.

      – Боишься зеркал?

      – Да. Мне объясняли в детстве: за зеркалом ничего нет. Стена. Внутри него – отражения. Но я им не верю. Зеркало – клетка для образов. Пойманные они продолжают там жить, как в застывшем сне. И только и ждут, чтобы вырваться снова наружу.

      – Нам нужно идти. Просто шагни.

      – Я боюсь провалиться. Но знаю теперь, что вечное возвращение существует и на чём туда пишут послания.

      – И на чём же?

      – На зеркалах миров. Ведь один из них мой.

      – А ты знаешь какой?

      – Нет.

      – Мы там вместе?

      – Не знаю.

      – Я постоянно спрашиваю тебя, что ты чувствуешь? Но ты молчишь или говоришь невпопад, как сейчас. Я тебя не понимаю.

      – Я тоже. Восприятие – опыт, память, умение сравнивать. Девушка идёт в красном платье по улице мимо красной машины, и я знаю, что красный – это любовь, потому что вижу жёлтые деревья и чёрный асфальт. Могу видеть и отличать одно от другого. Но ты просишь описать цвет, которого не существует в природе. Попробуй, опиши его сам. Сможешь?

      – Не знаю.

      – Урод!!! – снова закричала женщина наверху.

      – Я могу подняться и попросить их закрыть окна, – сказал он.

      – Не нужно никуда подниматься, опоздаем на поезд, – сказала она.

      Дворник выбросил в урну осколки. Пианисту наконец удалось нарисовать на белом небе красный воздушный шар. У неё были чёрные, гладкие, как зеркало, волосы и смешная короткая чёлка. Почему-то сидела босиком и в одной рубашке невыносимо жёлтого цвета. Не смотрел на неё, почувствовал всё это спиной.

      Дождь-мажор разбудил меня. Играл на железном карнизе, как на рояле. Динь-дон, динь-дон. Джаз. Но некому было его слушать: все разбежались по домам, даже дети. Я закрыл окно. Оделся, умылся, наскоро позавтракал и отправился за деньгами в «Богемию».

      У входа в метро чуть не сбила с ног маленькая девочка. Подхватил её под руку, чтобы не упала. Девочка подняла голову… и я увидел сестру. Точь-в-точь как на семейной фотографии двенадцатилетней давности: испуганные карие глаза и полоски от шоколада в уголках рта – застукали за «преступлением». Вырвалась и запрыгала вниз по ступенькам, а я пошёл за ней. Так всегда бывает в кино. Ещё один сон?

      – Стойте! Сюда нельзя! Станция закрыта. Выйдите и садитесь в автобус.

      – Как он сюда попал? Заграждения поставили?

      – Извините, не заметил.

      Их и не было! А сейчас обернулся и увидел позади предупредительные знаки и яркую ленту по периметру металлических столбов.

      – Я шёл