Тайна старого колодца. Михаил Черненок

не рассчитывал попасть на допрос.

      Антон поднялся из-за стола, подошел к окну и, глядя в него, сказал:

      – Это не допрос. Мне хочется узнать ваше предположение, как человеческие кости могли попасть в колодец?

      – Какое может быть предположение. Убивать у нас некому. Разве, какой прохожий по пьянке свалился… Только я, например, не помню, чтобы у нас в округе кто-то бесследно терялся. – Столбов отогнул рукав комбинезона, посмотрел на часы. – Ехать вообще-то мне надо. Затянул с ремонтом, председатель и так уж сердится.

      Легок на помине, в кабинет заявился Чернышев. Разведя руками, он с упреком уставился на Столбова:

      – Витька, голубчик, ты уедешь сегодня или нет?

      – Я что? Я хоть сейчас… – Столбов взглянул на Антона.

      – Все еще не переговорили? – Чернышев устало опустился на свое место за столом. – Ох, заждались нашей помощи соседи. У вас еще надолго разговор?

      – У меня все, – сказал Антон. – Пусть едет.

      Столбов быстро поднялся, подошел к двери и на секунду задержался, будто хотел что-то сказать.

      – Поехали, голубчик, поехали, – нетерпеливо махнул ему Чернышев. – Да, смотри, не подведи наших. Работай как дома!

      – Когда я подводил? – хмуро проговорил Столбов и вышел.

      – Толковый парень, – кивнул в сторону двери Чернышев. – Не вовремя только жениться надумал, сенокос на носу, а он свадьбу затевает.

      – Уж очень неразговорчивый, – заметил Антон.

      – Это точно. Разговор из него хоть клещами вытягивай. Еще один такой «говорун» у нас есть. Сенька Щелчков – шофер, который сегодня нас возил. Правда, тот, как испорченный электрозвонок: трезвого не включишь, пьяного не выключишь. Ну, Сенька понятно – на трезвую голову своего заикания стесняется, а этот складно говорить умеет. Как-то на общем собрании подзавелся. Так, скажу тебе, такую речугу закатил, что все рты пораскрывали! А пока не заведется, молчит. Хорошо – молчит, плохо – тоже молчит, – Чернышев устало потер виски. – Что вытянул из него?

      – Воду, оказывается, из колодца для питья не брали…

      – Как не брали?

      – Плесневелая была, – словами Столбова ответил Антон и коротко пересказал содержание разговора.

      Чернышев долго сидел молча, тер белые от седины виски, словно у него сильно болела голова.

      – Это для меня новость, – наконец сказал он. – А кто давал команду землей колодец засыпать?

      – Говорит, бригадир.

      – Ведерников? Вот хрыч – мне ни слова об этом.

      Чернышев задумался, и Антон услышал, как нудно бьется об оконное стекло крупная муха. Тяжесть несбывшейся надежды навалилась на Антона. Еще утром хотелось взяться за сложное дело, которого ждал с первого дня работы. Вспомнилось, как после разговора с подполковником радостно екнуло сердце, как боялся, что за расследование возьмется Кайров. Утром казалось, стоит приехать в Ярское, ухватиться за конец ниточки, и пойдет, и пойдет распутываться клубок забывшегося от времени преступления. Вместо этого – день проходит, а ни ниточки, ни клубка и в помине нет. Сплошной туман.