Тайна старого колодца. Михаил Черненок

ведут доверительные разговоры, зная, что на них можно смело положиться. Медников был отличным хирургом, хорошо разбирался в человеческой психологии, знал уйму анекдотов, любил поговорить и никогда не имел своего курева.

      Когда Антон вернулся от Кайрова в свой кабинет, Борис уже сидел там, поставив перед собою на стол баул с медицинскими принадлежностями.

      – Дай закурить, – вместо приветствия встретил он Антона.

      Антон развел руками:

      – Не курю, Боренька.

      – Правильно делаешь. Я вот тоже бросаю. Скоро поедем?

      – Как Чернышев появится, председатель колхоза из Ярского.

      – В таком случае пойду у ребят стрельну сигаретку.

      – Посиди лучше здесь, – удержал его Антон.

      – Курить охота, аж уши пухнут.

      – А ты отвлекись, расскажи что-нибудь.

      Медников кашлянул.

      – Что тебе рассказать? Нам бы, ни минуты не теряя, давно пора мчаться на место происшествия. Мы же с тобой председателя Чернышева ждем. Пока доберемся до Ярского, день пройдет. А ты от меня будешь требовать качественной экспертизы.

      – Случай такой, что оперативность не поможет.

      – Убили кого?

      – Не знаю. Приедет Чернышев, кое-что расскажет, – Антон сел на свое место, облокотился на стол и, подперев ладонями подбородок, спросил: – Боря, какого ты мнения о Кайрове?

      – Хорошего. А что, забижает он тебя?

      – Нет вроде… Понимаешь, по-разному мы с ним на работу смотрим, – Антон задумался. – Порою мне кажется, что Кайров повинность в уголовном розыске отбывает…

      – Во куда хватил! Ваше расхождение во взглядах мне понятно. Ты, как молодой орелик, – Медников часто помахал ладонями, – не жалеешь крыльев. С одинаковой яростью готов бросаться и на мышонка, и на джейрана. А Кайров – старый беркут. Силы напрасно не тратит. Высмотрит, прицелится и… хоп! Готово. Конечно, и у Кайрова есть свои слабости. Нрав у него крутой, самолюбивый – это многих от него отталкивает. Но, как криминалист, скажу тебе, Кайров – голова. Ему крепкие орешки по зубам…

      Чернышева пришлось ждать больше часа. За это время Медников высказал свое мнение о девальвации доллара, «установил» подлинного убийцу президента Кеннеди и, стрельнув все-таки у ребят сигаретку, с наслаждением стал наполнять узкий инспекторский кабинет табачным дымом. В разгар этого занятия и заявился Чернышев. Поздоровавшись с Медниковым, как со старым знакомым, он протянул загоревшую до черноты жилистую руку Антону и, не выпуская его ладони из своей, удивленно спросил:

      – Никак, Игната Бирюкова сын?

      Антон кивнул головой.

      – Ну, голубчик, тебя без паспорта опознать можно. Копия бати: лоб упрямый, глаза, что небо голубое. Судя по плечам, и силушка батина досталась, а? Игнат-то в молодости однажды на спор годовалую телушку кулаком по лбу приласкал, та и копытца отбросила.

      Медников захохотал:

      – Не знал, что лично знаком с потомком русского богатыря.

      Чернышев повернулся к нему:

      – Истинную