Джейн Эйр. Шарлотта Бронте

Они так рассматривали наши с мамой платья, точно никогда раньше не видели шелковой одежды».

      – Я вполне одобряю такое положение вещей, – сказала миссис Рид. – Если бы я объехала всю Англию, я едва ли нашла бы систему воспитания, более подходящую для такого ребенка, как Джейн Эйр. Дисциплина прежде всего, дорогой мистер Брокльхерст, я стою за дисциплину во всем.

      – Дисциплина, сударыня, есть первая из христианских обязанностей. В Ловудском заведении ее неукоснительно соблюдают. Простая пища, простая одежда, трудолюбие и строгие привычки – вот главные правила приюта и его обитательниц.

      – Совершенно верно, сударь. Значит, я могу рассчитывать, что эта девочка будет принята воспитанницей в Ловуд и что ее будут там воспитывать в соответствии с ее положением и ее видами на будущее?

      – Вы вполне можете рассчитывать на это, сударыня.

      – В таком случае я отправлю ее туда как можно скорее, потому что, уверяю вас, мистер Брокльхерст, я горю нетерпением освободиться от ответственности, которая становится слишком тяжелой.

      – О, без сомнения, без сомнения, сударыня. Теперь позвольте откланяться. Я вернусь в Брокльхерст-холл через две или три недели. Мой добрый друг архиепископ, наверное, не отпустит меня раньше. Я извещу мисс Темпл, что к ней поступает новая воспитанница, таким образом, никаких затруднений при ее прибытии не будет. Прощайте, сударыня.

      – Прощайте, мистер Брокльхерст, передайте мой привет миссис и мисс Брокльхерст, и Августе, и Теодоре, и мистеру Броутону Брокльхерсту.

      – Охотно, сударыня, благодарю вас. Дитя мое, вот книга, озаглавленная «Спутник ребенка», прочтите ее со вниманием, особенно ту часть, в которой рассказывается о страшной внезапной смерти Марты – испорченного ребенка, предавшегося пороку лжи и обмана.

      С этими словами мистер Брокльхерст сунул мне в руку маленькую книжку и удалился.

      Миссис Рид и я остались одни. Несколько минут прошло в молчании, она шила, а я разглядывала ее. Миссис Рид, должно быть, было тогда приблизительно тридцать шесть или тридцать семь лет. Это была женщина крепкого сложения, широкоплечая, невысокого роста. У нее было широкое лицо с непомерно развитой нижней челюстью, низким лбом, большим выдающимся подбородком и правильными ртом и носом. Из-под бесцветных бровей смотрели совершенно лишенные мягкости глаза, кожа у нее была смуглая, а волосы светлые, как лен. Сидя на низком стуле в нескольких шагах от ее кресла, я изучала ее лицо, разбирая каждую черту в отдельности. В руках у меня была книжка, в которой описывалась внезапная смерть лгуньи. Мне советовали обратить особенное внимание на этот рассказ, который мог служить предостережением для меня самой. Все, что только что произошло в этой комнате, все, что миссис Рид наговорила обо мне мистеру Брокльхерсту, вся их беседа, – все это было свежо и живо в моей памяти, все это терзало и мучило мой мозг. Я вспоминала теперь каждое слово так же ясно, как раньше слышала его, и безумная жажда мести