Девочка Лида. Лидия Нелидова

А ей, то есть тете, я, наверное, ни в чем не понравлюсь. Она меня опять не полюбит, как в прошлый свой приезд. Я это уж сегодня заметила.

      – Почему?

      – Да так, уж я знаю. Так она посмотрела…

      Долго еще продолжались разговоры в том же духе, долго еще рассуждали и разбирали по ниточкам новую тетю. Заметили ее строгие глаза, гладкие волосы, чудесный воротничок и черное с камешком кольцо на левой руке.

      Для большего удобства Лида перелезла на постель к Любе. Няня никогда не позволяла этого – но ведь няня не позволяла и болтать бог знает до каких пор ночью.

      Матрена уже давно спала. И только в половине двенадцатого все наконец смолкло и успокоилось в детской.

      Глава VII

      Прошло несколько дней, и на всём стало заметно присутствие тети. Все в доме приняло какой-то особенно парадный, необычайно аккуратный вид.

      Мама любила чистоту, няня тоже усердно соблюдала порядок, но это было не то: теперь все точно глянцем покрылось, так и блестело, как лакированное. Аксюша бегала с половыми щетками и пыльными тряпками вдвое больше прежнего. Матрена жаловалась, что ей вовсе покоя нет, а Лида ворчала:

      – Что же это за наказание! Нельзя по полу на коньках ездить, нельзя качаться, повесившись на ручку двери, на диван нельзя с ногами сесть. Все нельзя да нельзя!

      Тетя замечала, что для коньков бывает зимой лед, для качанья будут летом качели на даче, а ерзать по мебели в обуви никогда не годится, ни в какое время года, так как мебель от этого портится, да и платье страдает.

      Тетя завела строгий порядок в распределении ежедневных занятий. В семь часов дети должны были быть на ногах. Теперь нельзя уже было потянуться, поваляться минутку-другую в теплой постельке, как делалось, бывало, прежде, когда няня с добродушной улыбкой только подходила, похлопывала по спине, поглаживала по животику с обыкновенной своей приговорочкой: «Расти велик, будь счастлив!»

      Теперь настали другие времена. Аккуратно, с последним ударом семи часов, тетя, уже гладко причесанная, одетая в белую пышную блузу, входила в детскую и говорила своим тихим голосом:

      – Дети, вставать пора!

      И затем не допускалось уже никаких проволочек.

      Дети в ту же минуту должны были подыматься и одеваться, причем Матрена им почти не помогала. По окончании туалета все вместе с тетей сходили в столовую вниз.

      И это были уже не прежние веселые завтраки в детской, у круглого столика, когда все уплеталось с таким аппетитом, что в хлебной корзинке и в кувшине не оставалось ни крошечки хлеба, ни капельки молока; когда при этом буянили так, что нередко и кувшин, и корзинка попадали под столик, а на все замечания, воркотню няни отвечали таким заливистым хохотом, что няня, как ни хмурилась, а и сама не могла утерпеть: переставала ворчать и начинала смеяться.

      Теперь папа сидел за столом какой-то серьезный, задумчивый, все говорил, что дел у него очень много. Тетя Катерина Петровна хозяйничала и разливала чай так, что, по выражению Лиды, отбивала у нее охоту попросить себе вторую чашку. Тетя запрещала лазить пальцами