Девочка Лида. Лидия Нелидова

выплыти:

      Пески в воде усыпали

      Всю косу мне, всю русую;

      Руки в камыше увязли,

      А сердце мне змея-тоска

      Сосет, грызет без устали.

      Погубила меня

      Ведьма-мачеха твоя,

      Погубила меня,

      Утопила меня.

      Ближе и внятней раздалась песня, и как будто рыбка закружилась в воде. Вся в тоске встрепенулась Маруся, с кочки неслышно скатилась, к воде спустилась, руками воды коснулась и… очнулась от крепкого сна.

      Глядит: занялась зорька ясная и розовым огнем схватила полнеба. Встала на ноги, отряхнулась Маруся и побрела снова по лесу искать гуся.

      Долго бродила, всюду ходила. Нет, не нашла. Сердце у нее сжалось. Как идти, как сказать! Опять побьет мачеха. Однако нечего делать, собралась с духом, пошла.

      Увидала ее без гуся, из себя вышла ведьма, у ворот встретила и во двор не впустила, крепко избила, назад воротила.

      Отошла Маруся, оглянулась назад и увидала своего отца. Стоял старый, кулаком слезы утирал, – жаль было отцу дочку.

      Вот пропала из очей родимая хата. Не видать отца, не видать мачехи-красавицы у ворот, не видать и вишневого сада. И села родного не видать.

      Пошла в чащу, отыскала лесную кочку Маруся, прилегла, протянула ноги босые, израненные, положила под голову руки исцарапанные, на плечо дырявую сорочку натянула и забылась крепким сном.

      Все тихо. Но вот опять заслышалась песня:

      Моя дочка, моя ясочка,

      Ты зачем сюда пришла?

      Видно, злая ведьма-мачеха

      Тебя с хаты прогнала.

      Не встать уж мне, не выплыти:

      Пески в воде усыпали

      Всю косу мне, всю русую;

      Руки в камыше увязли,

      А сердце мне змея-тоска

      Сосет, грызет без устали.

      Погубила меня

      Ведьма-мачеха твоя,

      Погубила меня,

      Утопила меня.

      Ясно, звонко раздалась над водою та песня около берега, около Марусиного уха. Нагнулась Маруся, глядит: из воды на нее другое лицо смотрит. Тихо сияют лазурные очи, тихо лепечут бледные губы, протянулись ласковые руки…

      – Мама! – крикнула сердцем Маруся, сама потянулась и… скатилась с берега в озеро.

      Занялась зоренька ясная, осветила лесную кочку и не увидала на кочке Маруси. Не видала больше мачеха падчерицы, не видал старый батько малой дочки своей.

      Давно то было, и быльем поросло Марусино озеро. Заглохло, заросло ракитой кругом, нет к озеру пути человеку. И одни только божьи пташки поют, перепархивают, в ветках зеленых гнезда вьют, да рыбки серебряные плещутся. А порой в ясную ночь выплывают на берег две русалочки, садятся на лесную кочку и не наглядятся друг на друга. И гусёк белый с ними рядом сидит. Нашла гуся Маруся. Утопила его мачеха в озере, нарочно искать заставляла.

      Посидят, крепко обнявшись, пока светит месяц да звезды сияют, и уплывут на зорьке назад в синие волны.

      Недолго жил, скоро помер казак старый, а мачеха злая из села ушла и не воротилась, и что с нею сталось, никому не известно.

      Лида кончила и замолчала над книгой. Слушатели ее не прерывали молчания, будто ждали продолжения.

      В детской стемнело. Длинный