Воин Русского мира. Татьяна Беспалова

пистолет. Она сжимает предмет рукой и не сводит глубокого взгляда с Сильвестра, совершенно не обращая внимания на мать, которая щебечет без умолку. Странно! В этих местах всегда то пыль столбом подпирает небо, то грязный дождь льется на землю, а у этой девушки локоны и глаза блестят. Странно…

      Сильвестр принял расслабленную позу, опустил автомат дулом вниз, прислушиваясь к сбивчивой речи Беловолосой.

      – Та мы тута працуем. Вона дядя угля купил. Топить ему надо. Мерзнет он. Что стоишь? – Беловолосая дернула Сильвестра за рукав. – Открывай багажник-то. Стану мешки совать. А ты, Шуратка, помогай-ка!

      Беловолосая кинулась к мешкам. Младшая девчонка устремилась было на помощь матери, но Сильвестр остановил её. Жест получился неловким, пришлось поднять автомат. Он заметил, как дернулась рука старшей девчонки. Она держит в кармане оружие, которым хорошо владеет, при необходимости сумеет быстро извлечь и не побоится применить по прямому назначению. Вестник не появлялся. Беловолосая быстро наполнила пару мешков. Пришлось «совать» их в багажник «тойоты». Ничего, он оставит их на обочине дороги. Пусть местные бездельники поживятся. Закрывая дверь багажника, Сильвестр ещё раз оглянулся на черный провал копанки, а темноволосая девчонка отследила его взгляд. Почему вдруг вспомнились слова Вестника о неуловимом снайпере? Но девчонка не дала додумать правильную мысль.

      – Я вижу, как вы працуете. – голос её оказался звонким с едва заметной хрипотцой.

      – Не надо беспокоиться, – тихо отозвался Сильвестр.

      – А я и не беспокоюсь. Не о чем, – дерзко отозвалась она и добавила, обращаясь к Беловолосой: – Ты прикрылась бы. Для кого ляжки выставила?

      – Хамка! У, шахтерский выблядок! – тявкнула в ответ Беловолосая.

      Завязалась скучная перебранка. Применяя к дочери очень обидные эпитеты, Беловолосая неизменно обращалась к девушке по имени и называла её Вичкой. Никак не иначе. Девочка некрасиво кривила лицо, говорила быстро, сбивчиво, ругала свою мать, применяя в речи непереводимые на родной язык Сильвестра, короткие, хлесткие слова. Предложения состояли из однокоренных слов, но смысл речей был вполне ясен даже ему, иностранцу. Наверное, девочка хорошо училась в школе и знает толк в родном языке. Особенно часто она произносила вполне приличное и литературное слово «блуд». Сильвестр знал и его – Достоевского счел необходимым прочесть в подлиннике.

      – Та кто ж вам позволил подглядывать? – сыпала в ответ дочери Беловолосая. – Та и какой же блуд, Вичка? Це ж деловая встреча. Бизнес. Твой батька денег не мае, приходится мне…

      – Мама, мы грибочки сбиралы, – встряла младшая девочка. Губы её заметно дрожали. – Мы не прыглядывалы! Ни!

      В доказательство своих слов девочка притащила из кустов большую, полупустую корзину.

      Старшая не сводила с Сильвестра глаз, Беловолосой будто и не существовало. А та не умолкала, затопляя пространство потоками речей, общий смысл которых сводился к одному: