Воин Русского мира. Татьяна Беспалова

неведомого жильца затихли на нижней площадке. Хлопнула, закрываясь, ядовито-синяя дверь.

      Сильвестр продолжил подъем медленно, осторожно прикасаясь ладонью к перилам. Деревянная отделка перил давно истерлась в труху или была оторвана от сварной арматуры. Прикасаться к ним противно, неприятно топтать частые следы плевков на ступенях лестницы. Сильвестр начинал злиться. «Вихрь» пригрелся на положенном ему месте – под мышкой. Но сегодня он не хотел плеваться в противника крупным калибром. Дело следовало завершить по-тихому. А для этого сгодится и обоюдоострый нож, изготовленный местным мастером из стали хорошей закалки.

      Сильвестр преодолел последний пролет. Вот она, квартира номер девятнадцать, пятый этаж. Ему удалось сохранить дыхание спокойным. Высоко забралась Беловолосая. Впрочем, сейчас за этой дверью её нет. Она в Лисичановке продает порошок или копает буряк, или белит хату матери. Жалкий, забитый и забытый зародыш жалости шевельнулся под желудком. Наверное, так чувствует себя женщина в начальный период беременности. Трепетание крылышек быстро затихло. Он стоял перед дверью в жилище Половинок. Ударил в дверь подошвой ботинка один раз, второй, третий.

      Мужик навалился на него внезапно и, получив адекватный отпор, отлетел к стене. Межкомнатная перегородка содрогнулась. По ту сторону её, в комнате, что-то с грохотом сорвалось со стены. Кто-то завозился, зашлепал босыми ногами по полу. Кто-то застучал по батарее, снизу послышались глухие вопли:

      – Эй, Половинка! Угомонись! – визжал пронзительный женский голос.

      Сильвестр приложил палец к губам:

      – Надо по-тихому, иначе…

      – По-тихому не буде, – сказал противник, обдавая Сильвестра смрадом дешевого алкоголя.

      – Мне нужна Виктория Половинка. Пчелка. Ты мне не нужен. Иди отдыхать.

      В ответ жилец квартиры номер девятнадцать непристойно выругался, за что и получил нового нагоняя. Однако на этот раз ему удалось устоять на ногах. Подернутые недельным опьянением, глаза его прояснились, в них появилось знакомое уже Сильвестру, свойственное местному населению волчье выражение. Что ж, его противник намерен драться.

      – Быть по сему! – проговорил Сильвестр.

      – Та да, закордонна мразь! – был ответ.

      Теперь Сильвестр мог рассмотреть противника. Грузный, сутулый, с беспокойным взглядом, его противник, тем не менее твёрдо стоял на ногах. Устрашающая рожа заросла недельной щетиной, рот оскалился двумя рядами железных зубов, под выпуклым животом болтались вытянутые на коленях, линялые портки. Он заполнял собой почти всё пространство крошечной прихожей. Кроме него, здесь нашли себе местечко узкий шкаф, вешалка и подставка для обуви под ней. И всё бы ничего, и нашлось бы где развернуться, если б не высокая, плотно спаянная куча хлама в углу: коробки, пакеты, связки журналов.

      Сильвестр с изумлением покосился на красочные обложки: «Космополитен», «Эсквайр», «Вог». Чудеса!