Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Брат во Христе. Сергей Панченко

сказали, что не скоро починят, – соврал Пират. – Связи нет, ничего нет, все обесточили. Полный блэкаут.

      – Ладно, пока морозилка держит. Чего хотите?

      – Мне – пломбир, а другу…?

      – Эскимо… с орешками.

      Пока Пират рассчитывался, Рэб рассматривал двор, окруженный тремя девятиэтажками. Народ жил своей жизнью, приходил, уходил, садился в автомобили или, наоборот, выходил из них и прятался за каменными стенами. Скоро мирная жизнь превратится для них в настоящий ад.

      – Держи. – Пират протянул Рэбу мороженое. – Брось, не жалей их. Я так первый раз испортил себе всю ностальгию. Мы не в силах изменить ничего, поэтому остается только расслабиться и получить удовольствие.

      Пират откусил большой кусок мороженого, блаженно закрыл глаза и замычал.

      – Кайф!

      – Расскажешь мне как-нибудь о всей структуре Улья?

      – Что, неймется? Действительно хочешь изменить его?

      – Хочу понять, зачем он нужен. Должен же быть в этом смысл. Любое действие вызвано необходимостью.

      – Ой, ну все, забубнил! Я тебя предупреждал, о чем здесь надо думать, если хочешь жить. Ты бы еще теологию свою приплел сюда. Расслабься!

      – Ладно, я понял. Где будем расслабляться?

      – Сюрприз!

      Пират вразвалку пошел мимо домов. Рэб последовал за ним. Напарник вывел его на аллею, тянувшуюся вдоль широкого проспекта. Картина шумного проспекта и прогуливающихся под сенью деревьев людей была настолько мирной, что сознание Рэба тронула тайная надежда на то, что с этим кластером случится что-то из ряда вон выходящее и он не окажется в жутком Улье. Все портили замершие троллейбусы и неработающие светофоры, возле которых столпились ожесточенно сигналящие автомобили.

      Пират получал настоящее удовольствие: улыбался девушкам, отпускал комментарии в их адрес, дышал глубоко и с наслаждением, закрывая глаза и смакуя рецепторами городской воздух. Рэб тоже хотел расслабиться, как и Пират, и даже понимал, что ему это нужно еще больше, но не мог. Сволочная совесть шептала ему в уши, что город скоро превратится в чистилище. Люди станут жрать друг друга, убивать, рвать на куски, кричать в предсмертном страхе. Рэб гнал от себя эти мысли, но они не хотели покидать голову.

      – Ты напряженный какой-то. Присядем, тебе живца пора принять.

      Они заняли первую попавшуюся свободную скамейку. Пират отвинтил пробку и сделал большой глоток. Рэб достал живец, приготовленный из кагора. Вином он почти не пах. Мимо прошел патруль, подозрительно покосившийся на них. Рэб подождал, когда они уйдут, и хлебнул напитка. Тепло сразу достигло дна желудка и, подобно всемогущему эликсиру, разбежалось по телу. Мысли прояснились, на душе полегчало. Зелень аллеи стала еще более изумрудной, девушки – красивее.

      – Живец все портит здесь. Если бы не он, то погружение в прежнюю жизнь было бы полнее, – посетовал Пират.

      – Представь, что это не живец. Кстати, никто не догадался закатывать его в ингаляторы, как для астматиков?

      – Я слышал, что есть всякие способы. Где-то есть стабы, где кое-какая технологическая