Мрачные дни в Саннивейле. Эмиль Коста

вверх взглянул на коронера, который укладывал в портфель какие-то инструменты.

      – Тело переворачивали?

      – Этот… – он кивнул на лопоухого, – клянется, что нет. Я двигал немного, в разумных пределах.

      – Клянешься? – я мрачно перевел взгляд на молодого копа, который тут же вытянулся в струнку.

      – Я ничего не трогал!

      – Точно? Стало быть, дом так всю ночь и простоял нараспашку?

      – Это я тут велел окна отворить, – вступился за подчиненного Мердок, – Кровью смердит – хоть вон иди.

      – А нам как теперь работать? – я аккуратно погасил окурок о дно чашки, – Черт знает, что еще ваши ребята здесь успели переворошить.

      – К тому времени все, что нужно, сфотографировали. Отпечатки пальцев сняли с выключателей и дверных ручек – все как положено, – вмешался коронер, – Я приехал одновременно с полицией, живу недалеко. Дверь и окна были закрыты, шторы задернуты. Свет горел. Ковер, между прочим, был уже отвернут.

      Я вопросительно взглянул на лопоухого, и тот затряс головой. Что ж, стало быть, чистоплюйством у нас отличился убийца. Или, может быть, дочь жертвы? Вряд ли, но надо будет уточнить. Я обернулся к плешивому и спросил:

      – Насколько понимаю, вы местный коронер?

      – Доктор Элвин Белл, патологоанатом…

      – Вы не специалист по криминалистике?

      – Увы, – он развел руками в окровавленных резиновых перчатках, – Но чем смогу, готов служить. Не в первый раз.

      Час от часу не легче… И как тут работать? Гражданский врач, спасибо что не дантиста прислали!

      Я оценивающе посмотрел на него и спросил:

      – Время смерти?

      – Судя по тому, как парня скрючило, между полуночью и двумя часами. Я бы ставил на полночь.

      – Что за манера везде делать ставки… С твоим азартом надо жить в Вегасе, – сжав сигарету в зубах, процедил Мердок.

      – Кто тебе разболтал о моих планах на пенсию? – беззлобно отозвался Белл.

      – Так что насчет жертвы? – напомнил я.

      – Его убили выстрелом в живот – пока это все, что я могу сказать. Ожога по краям раны не видно, следов пороха на одежде нет, так что стреляли не в упор. Про орудие убийства говорить пока рано: гильзу так и не нашли.

      Ну еще бы!

      – А пуля?

      – Выходного отверстия нет, стало быть, застряла внутри. Привезите парня ко мне в прозекторскую – и я мигом ее вытащу.

      – Все патроны на месте? – спросил я, кивнув на револьвер Шумера.

      – Да. Он на предохранителе, у преступника был собственный ствол. Мы его не нашли.

      Я поднялся на ноги и подошел к столу, чтобы поставить чашку.

      – Можете забирать тело.

      Белл выглянул наружу и свистнул. Захлопали дверцы машины, а по крыльцу затопали ноги в огромных ботинках. Видеть, как санитары грузят скрюченное тело копа на носилки, не хотелось. Лучше пока осмотреть дом. Я шагнул к единственной двери, ведущей из гостиной: за нею оказался небольшой коридор. Вдоль правой стены убегала наверх