.

чем реальнее становились шансы моего хозяина на спасение, тем сильнее проявлялись приказы, требующие его предотвращения. Меня могло остановить лишь удаление соответствующих цепей.

      – Я предложил ему такую операцию, – вставил робот-посудомойщик, – хотя в качестве инструмента в моем распоряжении были только ложки, ножи и вилки.

      – Я бы с радостью согласился, – сказал Ичор. – Более того, я уничтожил бы себя, лишь бы не произносить слов, поневоле рвущихся из предательских динамиков. Но и это оказалось предусмотренным – на самоуничтожение тоже наложили строжайший запрет, как и на мое согласие на вмешательство в схемы, пока не выполнены государственные приказы. И все же я сопротивлялся, пока не иссякли силы, тогда мне пришлось явиться к полковнику Кеттельману.

      – Вот и вся грязная история, – обратился Кеттельман к капитану.

      – Не совсем, – тихо произнес капитан Макмиллан. – Каковы ваши преступления, Детрингер?

      Детрингер перечислил их бесстрастным голосом – свои действия чрезвычайной непристойности, свой проступок преднамеренного ослушания и, наконец, проявление злобного насилия. Ичор кивал с несчастным видом.

      – По-моему, мы слышали достаточно, – резюмировал Кеттельман. – Сейчас я вынесу приговор.

      – Одну минуту, полковник. – Капитан Макмиллан повернулся к Детрингеру. – Состоите ли вы в настоящее время или были когда-нибудь на службе в вооруженных силах Ферланга?

      – Нет, – ответил Детрингер, и Ичор подтвердил его ответ.

      – В таком случае находящееся здесь существо является гражданским лицом, – сказал Макмиллан, – и подлежит суду гражданских властей.

      – Не уверен, – произнес полковник.

      – Положение абсолютно ясное, – настаивал капитан Макмиллан. – Наши народы не находятся в состоянии войны. Он должен предстать перед гражданским судом.

      – И все же, насколько я понимаю, этим делом следует заняться мне, – сказал полковник. – Я лучше разбираюсь в подобных вещах, чем вы, сэр, – при всем к вам уважении.

      – Судить буду я, – отчеканил капитан Макмиллан. – Если, конечно, вы не решите силой захватить командование кораблем.

      Кеттельман покачал головой:

      – Я не собираюсь портить свое личное дело.

      Капитан Макмиллан повернулся к Детрингеру:

      – Сэр, вы должны понять, что я не вправе следовать личным симпатиям. Ваше государство вынесло приговор, и с моей стороны было бы неблагоразумно, дерзко и аполитично отменять его.

      – Чертовски верно, – сказал Кеттельман.

      – Поэтому я подтверждаю осуждение на вечное изгнание. Но я прослежу за его исполнением более строго, чем это было сделано ранее.

      Полковник широко ухмыльнулся. Ичор в отчаянии всхлипнул. Робот-посудомойщик пробормотал: «Бедолага!» Детрингер стоял спокойно, твердо глядя на капитана.

      – Решением сего суда обвиняемый обязан продолжить ссылку. Более того, суд определяет, что пребывание обвиняемого на этой приятной планете противоречит духу приговора