Княжья Русь. Александр Мазин

Богуслав, – попроще. Он – сотник киевской дружины, но в жизни успел многое. Например, стать любовником дочери Рогвольда Полоцкого Рогнеды. Еще до того, как Владимир убил Рогволта и сделал его дочь своей младшей женой. О связи Богуслава и Рогнеды он, к счастью, не знает. Еще младший сын боярина Серегея успел поссориться с главным жрецом Сварога, и тот, обиженный, устроил так, что имя Богуслава оказалось на жребии, который указывал на будущую жертву, угодную Сварогу.

      Жребий этот забрал Владимир, который, во-первых, был немало обязан роду Серегея, а во-вторых, был главным жрецом одного из конкурентов Сварога – варяжского Перуна.

      Забрал, но не аннулировал, так что жизнь Богуслава всё еще была под угрозой.

      Тем более что Богуслав – христианин. Как и все в роду боярина Серегея. А еще жена боярина Сладислава – внучка болгарского царя по женской линии. Об этом, впрочем, знают только она сама и ее муж.

      Кроме того, у боярина Серегея имеется дочь. Она замужем за Йонахом, сыном Машега, давнего друга Серегея и одного из самых знатных хазарских вождей, едва не казненного своим каганом, но сохранившего влияние, изрядную часть богатств и замечательные воинские навыки степного вождя в двадцатом поколении.

      Такова общая картина. Должен также напомнить, что и Сергей Духарев, и его потомки – герои, придуманные самим автором. Однако они вписаны в исторический контекст так, чтобы их присутствие никоим образом не влияло на ход настоящей истории.

      Вот, пожалуй, и всё. Более подробная информация – в предыдущих книгах.

      Часть первая

      ПЕРУН И СВАРОГ

      Глава первая

      ЖЕЛЕЗО И ДЕРЕВО

      Темна южная ночь. Тьма лежит и над Горой, и над Подолом. И над новоставленным капищем старых богов, и над древними замшелыми идолами, спрятавшимися под сенью резных дубовых листьев.

      Здесь, за частоколом черных от времени бревен со вздетыми на них оберегами, звериными и человечьими черепами, укрылась низкая темная изба, в которой на жертвенных овечьих шкурах спят вповалку сытые и пьяные «сварожьи дети», младшие служки страшного чужим и своим древнего бога.

      Старшие сварги почивают отдельно, за кожаным пологом. Кто – сам, кто – с девкой. Все как на подбор кряжистые, бородатые, суровые даже во сне.

      И уж совсем наособицу, за дубовыми дверьми, на мягком ложе из овечьей шерсти покоится главный служитель могучего Сварога. Кудлатая крупная голова главного жреца уютно лежит на мягкой груди дебелой пшеничнокосой девки. Вторая девка, такая же телистая и сисястая, сама устроилась на сварговой груди, и распущенные власы ее мешаются с кудрявой, как шерсть барашка, сварговой бородой.

      В головах ложа, крохотным теплым огоньком, – масляная лампа. Натешившимся плотскими радостями спящим свет не мешает.

      Над ложем висит густой дух браги и любовного пота, однако чья-то заботливая рука уже побеспокоилась о будущем пробуждении главного жреца, и на полу, рядом с «ночным» горшком, –