Ниндзя с Лубянки. Роман Ронин

этих словах все присутствовавшие в кабинете посмотрели на его хозяина с особым вниманием, а он продолжил, по-прежнему глядя в окно.

      – Обстановка в Маньчжурии накаляется с каждым днем. Сдержать японскую агрессию, а есть все основания полагать, что ожидается именно агрессия, мы военным путем не сможем. Таких сил на Дальнем Востоке у нас нет. Есть еще один шанс попытаться воспрепятствовать этому дипломатическим путем, обратив внимание западного мира на завоевательную политику японцев. Слабый, но есть. В этом может помочь публикация Меморандума.

      – Но ведь Меморандум уже опубликован китайцами, товарищ Артузов, – глаза похожего на Будду Арсения Тимофеевича расширились.

      – Китай и Западный мир – не одно и то же, товарищ Марейкис, – жестко ответил замнач. – Когда готовилась операция «Меморандум», агент Профессор был не последним ее участником. Он наша научная, так сказать, опора, как, кстати говоря, и вы. Несмотря на все принятые меры, сомнения в подлинности документа у наших заграничных оппонентов остаются. Макин – живое доказательство подлинности Меморандума, которое мы должны быть готовы предъявить миру по первому требованию. Если же японцы получат от Профессора сведения… доказательные сведения о том, как на самом деле был получен Меморандум, пропадет смысл его публикации. Если еще не получили… Зато, – замначальника ОГПУ вернулся в свое кресло, – возникнет, и совершенно справедливо, смысл в прекращении нашей… службы, назовем это пока так.

      Все замолчали, и никто из приглашенных так и не притронулся к портсигару. Артузов снова обратился к азиату с прибалтийским псевдонимом:

      – Товарищ Марейкис, вы знаете Профессора давно. Ваше мнение о нем?

      Двое других приглашенных откинулись назад в ожидании голоса «Будды». Тот, подумав, протянул руку к портсигару, но потом почему-то передумал, убрал руку обратно и заговорил:

      – Выдающийся японовед. Язык знает хорошо, можно сказать, отлично знает, но для наших специалистов на Дальнем Востоке это неудивительно. Хороший аналитик. Старая школа. Характер вздорный. Мелочен, жаден, трусоват. Исключительно тщеславен, и на этой почве может терять контроль. Со времен Восточного института видит себя лучшим специалистом по Японии. Отсюда постоянно вступает в конфликты как с коллегами, так и с начальством. Вынужден был часто менять места работы, так как нигде не мог сойтись характерами.

      В Иностранном отделе работает, пожалуй, дольше всего за всю свою карьеру, что я объясняю двумя причинами: первая – трусость. Может, и хотел бы, да боится уйти. Вторая – служба в ОГПУ повышает его самооценку. А Профессор исключительно амбициозен.

      – Как? – перебил Марейкиса Юдин.

      – Амбициозен, – с некоторой ноткой вины повторил Арсений Тимофеевич и попытался пояснить, – исключительно высокого мнения о себе и своих достоинствах. Но такой фактор, как секретная служба в органах, куда его взяли благодаря его знаниям и таланту, – вещь… Ее трудно