Во имя любви. Анна Кэмпбелл

поползут слухи…

      Еще до встречи Кэм все обдумал, поэтому тотчас сообщил:

      – Мы будем избегать крупных городов до тех пор, пока не доберемся до моей яхты, пришвартованной в Генуе.

      – В Генуе? Но ведь это означает, что мы отправимся той же дорогой, которой я ехала сюда…

      – Будь я проклят, если решусь перевалить через Альпы в феврале, – проворчал герцог. – Да, мы отправимся на юг.

      – Я могла бы поехать на юг самостоятельно.

      Ему очень хотелось согласиться – хотя бы для того, чтобы освободиться от своего сумасбродного влечения к Пенелопе. Однако внутренний голос продолжал возмущенно восклицать: «Это же малышка Пен! Девчонка с растрепанными волосами и торчащими из-под грязного платья костлявыми коленками! Как ты можешь потерять голову от Пенелопы Торн?»

      – Ты непременно попадешь в беду, если будешь настолько беззаботна, что возьмешь в качестве сопровождающего лишь этого ни на что не годного кучера, – проговорил герцог.

      Глаза его собеседницы превратились в черные льдинки.

      – Я не должна перед тобой извиняться или что-то объяснять. – Пен развернулась, собираясь уйти. – Приятного вечера, ваша светлость.

      Кэм вскочил на ноги.

      – Нет, подожди!

      Он схватил Пенелопу за руку. В юности он прикасался к ней сотни раз, но сейчас… Исходившее от Пен тепло дрожью прокатилось по его телу, и Кэм тотчас же понял, что это была настоящая катастрофа. Он попытался представить себе лицо леди Марианны, но вместо ее холодной красоты увидел лишь черные как у цыганки волосы и горящие дерзостью глаза.

      – Отпусти меня, Кэм, – тихо сказала Пенелопа.

      – Даешь слово, что не сбежишь? – Герцог пристально взглянул на нее.

      – Снег завалил дороги к северу отсюда, и я не удивлюсь, если дороги и в южном направлении тоже занесены.

      – Стало быть, мы заперты в этом Богом забытом заведении, не так ли, Пен?

      Она взглянула на него, прищурившись.

      – Совершенно верно, ваша светлость. – Накинув на себя плащ – с таким видом, словно он был подбит мехом горностая, – Пенелопа Торн вышла из кухни. Спину же при этом держала прямо и покачивала бедрами с такой чувственной дерзостью, что сердце Кэмдена едва не выскочило из груди.

      Черт бы ее побрал!

      Глава 4

      Олдхейвен-Хаус, Лондон, февраль 1828 года

      Затянувшись последний раз, Гарри Торн поморщился и отшвырнул окурок в обрамлявшие террасу кусты. Ему ужасно не нравилось, что среди молодых повес, с которыми он водил компанию, курение вошло в моду.

      Впрочем, в последнее время Гарри вообще мало что нравилось. Меланхолия его появилась после смерти старшего брата Питера; полная всевозможных утех жизнь двадцатитрехлетнего молодого аристократа, не обремененного никакими обязательствами, утратила свою былую привлекательность.

      К тому же депрессию усугубляло чувство вины. Проклятье! Если бы он знал о проблемах Питера, то непременно бросился бы на помощь. Но Питер ни с кем не делился. И все же невероятно трудно