Тенгрианец. Бекарыс Нуржан

сутки. И это не считая стражников, которые впускали и намного чаще выпускали людей и караваны из города. Мост этот был самым защищенным в городе месте, не считая, разумеется, мечети, охраняемой самим Всевышним и ангелами его.

      Вдоль стены, которая была широка настолько, что по ней могли разъехаться две лошади в разных направлениях, постоянно дежурили стражники, располагавшиеся не более чем в шестидесяти кадамах друг от друга. Там, где стена врезалась в горы, стояли небольшие, но крепкие и неприступные башенки, в которых число стражников я оценить не мог, но, сдается мне, эти точки тоже охранялись довольно неплохо.

      Мой, как оказалось, вспыльчивый и быстрый в решениях друг мог оказаться в щекотливой ситуации, пытаясь пробраться в город. А вместе с ним и я. При лобовой атаке, которую, казалось, готов был предпринять мой решительный друг, едва ли у него (зачеркнуто) нас (зачеркнуто) него были шансы против армии, защищавшей мост. Столь эффектное оборонительное сооружение было посланием далеко на север в дешт: «Этот город с наскоку не взять»!

      Впрочем, имелись в город и другие пути. Не для степных воинов, разумеется, а например, для тех его жителей, что жили за его стенами. То есть, тех, что были вроде меня. Нередко, выполняя какую-нибудь сложную и долгую работу по переписыванию книг или подсчёту проданных овец по заказу каких-нибудь городских купцов или духовенства, я делал её у себя дома, при свете свечи. Получал я такую работу обычно в городе, где-нибудь на площади у мечети или в районе торговых лавок у дороги, и тогда ходить от дома до заказчика и наоборот через мост было бы для меня слишком длительным и утомительным, особенно если в руках у меня бывали свитки с трактатами или счетные книги с расчётами.

      Поэтому я ходил в город другим путём. В той правой, если смотреть снаружи, части города, в которой я, собственно, обитал, было много саманных домишек. В одном из таких жил и я. Домишки эти, с маленькими комнатами, кривые и грязные, стояли так плотно, что едва ли не друг на друге и в полном беспорядке, еще более запутанном, чем кривые улочки внутри города. И хоть отделял от стены города эти домишки глубокий ров, было переброшено через него несколько веревочных самодельных мостов, которые вели в отверстия в стене, а оттуда – в город. Такая архитектурная особенность города была удобна для её не самых благополучных горожан и вовсе не противоречила общей идее безопасности его. Снаружи из дешта город был всё ещё неприступен со рвом и стеною, а в случае нападения кровожадной конницы вряд ли её предводителям пришло бы в голову соваться в бедный саманный пригород.

      Всё это я пытался по мере своих сдавливаемых крепким объятием своего нового товарища сил объяснить ему по пути в город, но едва ли это у меня получалось. Лишь подойдя к вратам, он остановился и внял моим мольбам не идти на мост.

      После моих долгих объяснений и его молниеносных порывов всё-таки прорваться через ворота он всё-таки внял моему предложению, хотя и остался недоволен, ибо не получил ответа на вопрос: зачем надо было тащиться так далеко, если потом всё равно возвращаться