На том краю галактики. Эмилия Тайн

ять кричал. Он почувствовал ее. У него с ней была какая-то необъяснимая связь. Я с испугом села на кровати. Спросонья не могла сообразить, где она может быть. В комнате было темно, лишь небольшая полоска света пробивались из-под двери. И это слабое свечение и было ее входом. Папа пытался успокоить Марни. Но у него плохо получалось.

      – Эйва, ты опять здесь, – я попыталась перекричать Марни.

      Тишина.

      – Я знаю, ты здесь, –  уже настойчивее сказала я, – Марни ты не обманешь.

      – Ладно,– прозвучал голос из угла, – хотела по-тихому, а получилось как всегда.

      – Я же просил тебя не приходить ночью, – взорвался уже не Марни, а папа, – тем более, завтра собрание совета шести планет, и Айве надо отдохнуть.

      – Ох, опять Айва! Я только и слышу Айва, Айва. А я тоже твоя дочь!

      Так это пора заканчивать.

      – Эйва, давай выйдем, – сказала я, одновременно вставая с кровати.

      – Не хочу, там слишком светло я пропаду.

      – Я зажгу свечу, не переживай.

      Я уже зажигала свечу. Эйва предпочитала живой огонь. Вы не думайте, электричество у нас есть, тем более мы живем в центре новейшей технологии. Но Эйве трудно находиться в искусственном свете,  по крайней мере, она так говорит. Даже в хорошо освещенной комнате есть место для тени, а Эйва и есть тень. И уж поверьте, она, если захочет, то появляется и в свете лампы.

      – Тай мора пар, – прошептала Эйва.

      В свете дрожащей свечи, ее было хорошо видно. Ее силуэт сильно отпечатывался на стене. Стройный стан, в длинном платье, и очень симпатичный профиль. Да она намного красивее меня, и так было всегда. Но я никогда ей не завидовала. И с тех самых пор как произошло несчастье, мне так хотелось увидеть ее лицо, заглянуть в ее зеленые глаза, хотя я иногда видела ее в своих глазах, которые нам с ней достались от мамы. И в рыжих локонах, мы не были близнецами, лишь двойняшками, но мне сильно её не хватало.

      – Сайра? – переспросила я.

      Мы говорили с ней на нашем языке, на котором не говорили ни на одной из планет. Наша мама была гением и придумала его для нас. Она говорила, что в жизни может всё случиться, а этот язык сблизит нас. Причем на нем можно было изъясняться даже в присутствии других, и никто не поймет, никто не подслушает. Эйва всегда говорила только на нем, только в присутствии папы она использовала нормальный язык, наш его дико нервировал. После смерти мамы он полностью погрузился в воспитание Марни. Ни я, ни тем более Эйва, больше не заслуживали его внимания.

      – Так, что же случится? – переспросила я на нашем с ней языке.

      – Не знаю, но у меня очень плохое предчувствие.

      – В прошлый раз ты говорила, что сэр Пьермот, крадет из казны. Что, то золото, которое принадлежит планете, он не довозит до нее. Что ты выдумала на этот раз?

      – Я много слышу, оставаясь в тени. И еще я подслушала одного из новых рабочих, симпатичный такой мальчишка…

      – Эйва!

      – Ах да, он пробрался сюда, чтобы уличить убийцу.

      – А ты часом не придумываешь? – не поверила ей я, она частенько выдумывает разное, чтобы привлечь к себе внимание.

      – Нет!

      – Ты же знаешь, что рабочие проходят строгий контроль и проверку. Сюда не может попасть кто угодно.

      – Знаю, а он попал!

      Ну, не знаю. Эйва всегда была немного ветреной особой. Ни наука, ни учеба ее не интересовали. Она всегда была красавицей, а я умницей. После несчастья я всегда ей потакала, не знаю, у меня было почему-то чувство вины. Бывает у вас такое по отношению к близким? Что вы вели себя в прошлом с ними не так, как нужно. Вроде бы ничего катастрофического, но как-то не по себе теперь.

      – Ладно, Эйва, – произнесла я, – я тебя поняла. Завтра я буду на чеку. Но было бы замечательно, если бы ты разузнала подробности.

      – Ну, это я могу, – приободрилась она.

      – И Эйва не приходи ночью, прошу. Папа потом пару дней не в духе.

      – Ой, все вы такие нежные….

      И тень плавно потекла по стене. Жаль мне ее, даже не представляю какого ей, в таком состоянии. Вроде бы везде и нигде.

      ГЛАВА 2.

      Вот этот день настал. Раз в полгода мы принимаем представителей шести планет. И обсуждаем, как наше солнце влияет на них, а также их сотрудничество между собой. Шесть дней длиться наш совет. День на планету.

      Когда-то очень давно в нашей галактике было семь замечательных, пышущих жизнью планет. Много миллиардов лет они сосуществовали в гармонии с вселенной. Но в одно прекрасное мгновенье наше солнце стало остывать. Произошло это не сразу, а постепенно. Но климат стал меняться. Посевы давали все меньше урожая, а лето становилось все короче и короче. На самых дальних планетах температура стала опускаться настолько низко, что люди не выдерживали и просто вымирали.

      Моя мама была выдающимся астрофизиком. Она всю жизнь посвятила себя этой проблеме. И однажды решение пришло, и состоялся первый