Стихотворения. Осип Мандельштам

Ты знаешь, мне земля повсюду

      Напоминает те холмы

      ………………………..

      ………………………..

      Где обрывается Россия

      Над морем черным и глухим.

      От монастырских косогоров

      Широкий убегает луг.

      Мне от владимирских просторов

      Так не хотелося на юг,

      Но в этой темной, деревянной

      И юродивой слободе

      С такой монашкою туманной

      Остаться – значит, быть беде.

      Целую локоть загорелый

      И лба кусочек восковой.

      Я знаю – он остался белый

      Под смуглой прядью золотой.

      Целую кисть, где от браслета

      Еще белеет полоса.

      Тавриды пламенное лето

      Творит такие чудеса.

      Как скоро ты смуглянкой стала

      И к Спасу бедному пришла,

      Не отрываясь целовала,

      А гордою в Москве была.

      Нам остается только имя:

      Чудесный звук, на долгий срок.

      Прими ж ладонями моими

      Пересыпаемый песок.

1916

      * * *

      Эта ночь непоправима,

      А у вас еще светло.

      У ворот Ерусалима

      Солнце черное взошло.

      Солнце желтое страшнее, —

      Баю-баюшки-баю, —

      В светлом храме иудеи

      Хоронили мать мою.

      Благодати не имея

      И священства лишены,

      В светлом храме иудеи

      Отпевали прах жены.

      И над матерью звенели

      Голоса израильтян.

      Я проснулся в колыбели —

      Черным солнцем осиян.

1916

      * * *

      Собирались эллины войною

      На прелестный остров Саламин, —

      Он, отторгнут вражеской рукою,

      Виден был из гавани Афин.

      А теперь друзья-островитяне

      Снаряжают наши корабли —

      Не любили раньше англичане

      Европейской сладостной земли.

      О, Европа, новая Эллада,

      Охраняй Акрополь и Пирей!

      Нам подарков с острова не надо —

      Целый лес незваных кораблей.

1916

      Декабрист

      – Тому свидетельство языческий сенат —

      Сии дела не умирают! —

      Он раскурил чубук и запахнул халат,

      А рядом в шахматы играют.

      Честолюбивый сон он променял на сруб

      В глухом урочище Сибири

      И вычурный чубук у ядовитых губ,

      Сказавших правду в скорбном мире.

      Шумели в первый раз германские дубы,

      Европа плакала в тенетах,

      Квадриги черные вставали на дыбы

      На триумфальных поворотах.

      Бывало, голубой в стаканах пунш горит,

      С широким шумом самовара

      Подруга рейнская тихонько говорит,

      Вольнолюбивая гитара.

      – Еще волнуются живые голоса

      О сладкой вольности гражданства!

      Но жертвы не хотят слепые небеса:

      Вернее труд и постоянство.

      Все перепуталось, и некому сказать,

      Что, постепенно