Падение небес. Дмитрий Казаков

его прозвучал с необычайной твердостью.

      – Ладно тебе, что тут исправишь? – проворчал гном. – Павших не вернуть, и даже хоронить их поздно, клянусь когтями Аркуда.

      – Молчи! – одернула его Саттия. – Ты не видишь, что там такое, а я вижу! Пусть делает, что должен!

      Придержали коней, и Бенеш покинул седло. Прошел несколько шагов вниз по склону и замер, раскинув руки. А затем меч на бедре Олена испустил волну холода, Сердце Пламени на миг обернулось шариком багрового огня, и фигуру ученика Лерака Гюнхенского окутала зеленая дымка.

      Заструилась прочь, стелясь над самой землей, замелькали в ней белые искорки.

      – Надо же, – проговорил Харальд, а Рыжий, внимательно наблюдавший за колдовством, недоуменно мяукнул.

      Дымка заполнила долину, точно вода – большую лохань, и начала густеть. Пропали из виду уродливые шрамы, нанесенные земле сражением, сгинули костяки и оружие в их руках. По поверхности изумрудного марева пошли настоящие волны, долетел негромкий шорох.

      Волны точно застыли, вспучились, и дымка рассеялась, пропала в один миг.

      – Велика сила посланца Великого Древа, – восторженно прошептал тар-Готиан на своем языке, и Олен его понял.

      Там, где недавно была лишь голая земля и останки павших, колосилась густая трава по пояс человеку. Качали венчиками огромные цветы, белоснежные, синеватые, алые и желтые. Около вышки виднелись молодые деревца, стоявшие кругом, словно воины в карауле.

      – Здорово… – проговорил Гундихар, и в голосе его прозвучало искреннее восхищение, тут же сменившееся обычным насмешливым тоном. – Нам, гномам, положено камни любить и золото, но хорошо сделанную работу я всегда различу, даже если она касается всяческой ботвы.

      Бенеш повернулся, показав лицо, бледное, осунувшееся, с зеленым огнем в глазах.

      – Можно двигать, – сказал молодой маг, и пошел к коню.

      Они преодолели несколько миль, холмы, закрывавшие место битвы, исчезли из виду. И тут Харальд подъехал вплотную к Олену и проговорил так тихо, чтобы больше никто не услышал:

      – Этот рыжий парень – не совсем человек. Я заподозрил это, когда мы бились на берегу, но сегодня уверился окончательно.

      – Не человек? А кто? – Рендалл с любопытством глянул в спину Бенешу, ехавшему в двух десятках шагов впереди.

      – Не знаю. Я за время странствий разного насмотрелся. Зрел богов… – вид у Харальда был недоумевающий, как у человека, столкнувшегося с чем-то совершенно непонятным. – Встречал таких, как мы, прочих странных существ. Но такое вижу в первый раз. Нам нужно быть с ним осторожными. Он больше не думает, как человек, и может из каких-то своих непонятных принципов изменить, ударить в спину.

      Олен почувствовал желание возразить, сказать, что такого не может быть, что они с Бенешем вместе прошли сотни миль, сражались рядом и спасали друг друга. Но слова эти застряли у уроженца Заячьего Скока в горле, когда он вспомнил, что тот Бенеш время от времени путался в словах, но разговаривал,