Мужчина, которого предала женщина. Владимир Колычев

я буду называть тебя чуханом? – не глядя на Валентина, спросил бомж.

      – Ничего, если я буду называть тебя чмошником? – огрызнулся он.

      – А я тебе пасть порву!

      – Да пошел ты!

      – Смотри, смелый… – гоготнул бомж и громко отрыгнул воздух. – Только трусливый, гы-гы… Или брезгуешь мной?

      – Как ты догадался?

      – Ничего, привыкнешь. В тюрьме к запахам быстро привыкаешь.

      – Если бы к запахам, – скривился Валентин.

      – Ты думаешь, это я воняю? Нет, это жизнь моя воняет. Погоди, твоя жизнь тоже вонять начнет. Или сомневаешься?

      Валентин обреченно склонил голову. Как это ни прискорбно, но бомж был прав. Сам он еще жив, но жизнь его как будто умерла, она уже загнивает, начинает пованивать, а скоро смрад от нее будет невыносимым. Выхода у него нет, и скоро он задохнется от зловония собственной жизни.

      – За что тебя повязали?

      – За убийство.

      – Кого убил?

      – Человека… Случайного человека…

      – Чего так?

      – Напился до беспамятства, не понимал, что делаю…

      Бомж спрашивал, он отвечал, но, казалось, это был не диалог, а монолог с самим собой. Валентину было плохо, его тошнило, живот болел, перед глазами все плыло, невыносимо хотелось лечь, приткнуть куда-нибудь голову. Но при этом он ощущал в себе потребность выговориться перед самим собой.

      – Это бывает, – с важным видом отозвался бомж. – Я однажды сам перебрал… Просыпаюсь, а Ленка лежит с пробитой башкой. Хорошо, живая… Она с Колькой блудовала, ну, я ей за это и отвесил. Рука у меня тяжелая…

      – Моя жена тоже блудовала, – кивнул Валентин.

      – А говоришь, случайного человека убил.

      – Нет, она не случайный человек. Но я ее не убивал… Лучше бы ее… Нет, лучше бы его…

      – Кого – его? С кем она блудовала?

      – Да. Эдуард его зовут. Эдик… Козел!..

      – Не люблю козлов. Воняет от них, – скривился бомж.

      Это было бы смешно, если бы не черная депрессия, на веки вечные подмявшая под себя Валентина.

      – Воняет… – кивнул он. – Носом не унюхаешь, как воняет. Но воняет очень сильно. Потому что оружием торгует.

      – Оружием?! Оружие – это серьезно, – кивнул бродяга.

      – Каким оружием?! – спохватился Валентин.

      Он не должен был говорить, чем занимается Тихоплесов. Его вообще нельзя впутывать в эту историю… Или можно? Ведь из-за него же Валентин перебрал со спиртным. Тихоплесов создал угрозу, которую он в пьяном беспамятстве и пытался предотвратить. Ведь он думал, что не курьера убивает, а киллера, который прибыл по его душу. Опьяненным подсознанием думал, потому и натворил бед…

      Не было бы Тихоплесова, не напился бы Валентин до белой горячки. И жена бы от него не ушла. И не сидел бы он сейчас в этой вонючей камере с протухшим бомжом…

      – Ну, ты сказал, что этот Эдик оружием торгует, – напомнил бомж.

      – Оружием?! Ну да, торгует. Охотничьи ружья, карабины, все такое. У него легальное предприятие. И он очень