В игре. Партизан. Виктор Мишин

траншеи, присыпанная землей. Отложив автомат в сторону, начал отряхивать «мосинку». Тут до фрицев метров двести пятьдесят, автомат не помощник. Протер затвор, вставил патроны и высунул голову. Все это под выстрелы с обеих сторон и канонаду. У нас ожила одна пушка, а у немцев горел один из танков. Кстати, что-то маленькое, Т-2, наверное. Ага, вот и я вижу фигурки в серой форме. Короткими перебежками, при поддержке оставшихся трех танков, фрицы пытаются сблизиться с мостом. Прижав приклад к плечу, ищу цель – и тут… Не знаю даже как объяснить. Я отчетливо, как будто он был прямо передо мной, увидел немца, сидящего в танке на месте механика-водителя. Точнее, я вижу его глаза сквозь узкую смотровую щель.

      «Как это? Чего это?» – Я зажмурился и тряхнул головой. Снова открыв глаза, взглянул на руки и обнаружил, что зрение обычное.

      «Не понял, что это было-то?» – Я вновь прицелился и вновь увидел танкиста. Это что, у меня в голове оптический прицел с баллистическим вычислителем, что ли? Так-так, а что там говорили голоса в голове? Бонусы проявятся через сутки, если выживу… Так-так, а сутки-то как раз и прошли. Ну-ка, ну-ка…

      Совмещаю прицел винтовки с переносицей фашиста. Выстрел, затвор, еще выстрел. Первой пулей я пустил трещины по триплексу, что ничуть не мешало видеть, как фашист дернулся в испуге, а вторая пуля, пробив стекло, разнесла голову механика-водителя.

      – Вот это ни хрена себе! – аж в голос воскликнул я. Надо срочно повторить… Я не только вижу словно через оптику, у меня и руки будто сами пулю в цель несут.

      Рядом лопнула мина, и я отчетливо видел, как осколки брызнули в мою сторону. Спасла винтовка. Раскаленный кусочек металла, ударив в цевье, отскочил в сторону. Укрывшись в окопе, я осмотрел винтовку. Черт, похоже, ствол погнуло. Глянув по сторонам, в поисках другой, ничего не обнаружил.

      – Сержант, у меня винтовке хана, у тебя там запасной нет? – крикнул я.

      – Вон от бойца осталась, забирай!

      Метнувшись к сержанту, встретил того сразу за изгибом траншеи. Тот протянул мне винтовку и взглянул в глаза.

      – Не ранен? Кровь у тебя на лбу.

      Я провел рукой и взглянул на ладонь.

      – Хрен его знает, не помню, чтобы меня зацепило…

      Рванув назад, я вновь высунулся из окопа. Черт, винтовку-то не проверил! Дернул затвор и взглянул на блеснувшие патроны, порядок. Следующим я выбрал такой же Т-2, что был уже практически на мосту. Такими же меткими выстрелами я остановил и его. Интересно, это так и останется со мной или исчезнет? На возникший вопрос почти сразу появился ответ. В небе появилась авиация, естественно, противника. Два худых силуэта промелькнули в сторону наших позиций, а спустя пару секунд где-то за нами дважды что-то рвануло.

      – Зверев, немцы авиацию вызвали, значит, уперлись, суки! – прокричал сержант.

      А я вдруг решил попробовать стрельнуть по самолету.

      Положив винтовку на бруствер, присел, ожидая разворота самолетов. Те неспешно делали пологий вираж, набирая высоту.

      – Сейчас пушками месить будут, бомбы уже сбросили, – опять сержант.

      – Что,