Эмма. Джейн Остин

Харриет очень приходилась по вкусу Эмме. Невысокая и пухленькая, мисс Смит была белолица, светловолоса и голубоглаза. Правильное личико с нежным румянцем производило впечатление удивительной миловидности. Поскольку манеры девушки также отличались приятностью, хозяйка Хартфилда, прежде чем вечер подошел к концу, исполнилась твердого намерения продолжать знакомство.

      Ничто в речах мисс Смит не поразило Эмму особенным остроумием, и все-таки беседа с нею показалась ей в целом прекрасным провождением времени. Харриет держалась с застенчивостью, не создававшей неловкости, говорила охотно, но не назойливо, выказывала надлежащую почтительность к хозяевам и трогательную благодарность им за то, что она допущена в дом, где все внушает ей неподдельное восхищение, ибо не идет ни в какое сравнение с той скромной обстановкой, к которой она привыкла. Такая милая разумная девушка, несомненно, заслуживала поощрения. Не следовало допускать, чтобы эта природная грация и эти ласковые голубые глаза оказались достоянием низших сфер хайберийского общества. Знакомства, сделанные мисс Смит прежде, были для нее неподходящи. Друзья, с которыми она недавно рассталась, даже будучи в своем роде очень славными людьми, только вредили ей. Эмма хорошо их знала: они, Мартины, жили в приходе Донуэлл, где арендовали большую ферму у мистера Найтли, и тот прекрасно о них отзывался. Однако, при всем трудолюбии и благонравии, Мартины оставались неотесанными невеждами, а посему не могли быть подходящей компанией для девушки, которой следовало приобрести лишь еще немного знаний и утонченности, чтобы явить собою образец совершенства. Эмма приблизит Харриет к себе, отполирует, оградит от нежелательных знакомств и введет в хорошее общество, станет влиять на ее мнения и манеры. То будет интереснейшее и благороднейшее занятие, как нельзя лучше отвечающее положению, склонностям и способностям Эммы Вудхаус.

      Хозяйка дома так любовалась гостьей, так увлеченно говорила и слушала, одновременно строя планы, что время пролетело на удивление быстро, и она даже не заметила, как стол для ужина, обыкновенно завершавшего вечер, накрыли и придвинули к камину, хотя прежде ей приходилось ждать этого момента долго и томительно. Привыкшая все делать на совесть и потому всегда усердно исполнявшая свои хозяйские обязанности, сегодня она, воодушевленная новыми идеями, принялась потчевать собравшихся цыплячьими биточками и запеченными устрицами с особенным радушием, перед которым, как было ей известно, гости не могли устоять.

      В минуты таких застолий ум мистера Вудхауса охватывало смятение. С одной стороны, ему нравилось щедро угощать друзей по обычаю своих молодых лет, с другой же – он считал привычку ужинать крайне вредной для пищеварения. Движимый гостеприимством, старый джентльмен не скупился на яства, но, заботясь о здоровье визитеров, сокрушался при виде того, как эти яства поглощаются. Ничего сверх тарелочки жиденькой кашицы вроде той, что стояла перед ним самим,