Холодная комната. Григорий Александрович Шепелев

передних сидений, схватила трубку.

      – Лейтенант Кременцова на связи.

      – Юленька,– запищала трубка голосом заместителя районного прокурора, Инны Сергеевны Карнауховой,–  Алексей Григорьевич не в машине, часом?

      – Нет, не в машине, Инна Сергеевна. Он в квартире у этой, Ольги. Мы его ждем около подъезда.

      – Да? Странно, странно. Я только что ей звонила– перетереть с ним один вопросик, но мне сказали, что я не туда попала, хотя я точно туда попала.

      – Шок!– возмущённо взвизгнула Кременцова,– Инна Сергеевна, неужели он её там чехвостит?

      Трубка хихикнула.

      – Это бы меня удивило, хоть и несильно. Я ещё сорок минут назад, когда он стал мне рассказывать про икону и гребешок изогнутый, заподозрила, что сухое вино– не такая супер полезная штука для мозговых сосудов, как он считает. Ты поднимись туда, Юленька, посмотри, что там происходит, и если наш  Алексей Григорьевич в самом деле крышей потёк– отправь его на больничный. Не на заслуженный отдых по инвалидности – на больничный. Ты понимаешь разницу?

      – Да, конечно,– сухо отрезала Кременцова и положила трубку. Её трясло.

      – Что случилось?– спросил Андрей.

      – Пока непонятно. Видимо, мне придётся туда подняться.

      Но подниматься ей не хотелось, тем более– босиком, со свежими ранами на ноге.

      – Татарская рожа!– пробормотала она, стиснув кулаки,– развратный козел!

      – Кто, кто? Алексей Григорьевич?

      Кременцова мрачно молчала. Её трясло не только от злости. От пяток к шее скользкими, ледяными волнами полз озноб.

      – Засеки минуту, Андрюшка!

      Положив пальцы правой руки на запястье левой, Кременцова стала считать биение жилки. Андрей смотрел на часы.

      Через полминуты дверь подъезда открылась, и вышла женщина. На ней были джинсы, кроссовки, курточка и бейсболка. Распахнув зонт, она огляделась и зашагала к детскому садику. Кременцова следила за ней пустыми глазами.

      – Всё,– объявил Андрей, опуская руку,– ну, сколько там насчитала?

      – Андрюшка, в семьдесят пятую поднимись, пожалуйста, на десятый!– крикнула Кременцова и распахнула дверь.

      – Ты куда, куда? Повязку намочишь!

      Но Кременцова, сверкая голыми пятками, уже мчалась по лужам за незнакомкой, успевшей скрыться во мраке за полосой фонарного света. Эхо крика Андрюшки ещё звенело, когда за ней исчезла и Кременцова.

      – Вот истеричка чёртова!– проворчал Андрюшка, стукнув кулаком по рулю,– вот зараза бешеная! Вот сучка!

      Сунулся, было, за сигаретами, вспомнил, кончились. Не хотелось ему идти, однако пошёл – как сын офицера, не мог он проигнорировать даже тень намёка на то, что шефу грозит опасность.

      Лифта пришлось ждать долго, и поднимался он медленно. Дверь квартиры была распахнута. Алексей Григорьевич Хусаинов лежал ничком на полу, между туалетом и кухней. Не то лежал, не то плавал, так как под ним была лужа крови. Тронув руку начальника, Андрей понял– Скорую можно