Серые пчелы. Андрей Курков

Ну и дурак же я! Чего я сюда приперся?»

      Почувствовал себя пасечник самым дурным из дураков. Дальше даже думать стало боязно. Но воображение его перепуганное уже уложило Пашку на снайперскую лежанку. И вот словно видел теперь он перед собой «врага детства», лежащего в кожухе с высоко поднятым воротником. Видел и чувствовал, как испуг его тело покидает. Ведь что Пашка? Не прислушается к просьбе Сергеича, который ему и мед дарил, и окна вставлять помогал? Как это не прислушается?! Не может такого быть! Нет, Пашка-снайпер к просьбе одноклассника с уважением отнесется и винтовку свою с оптическим прицелом на снег опустит или вообще сразу поднимется и домой к себе на улицу Шевченко пойдет! Может, даже обрадуется, что не надо в темноте и в холоде на сене лежать и ждать, пока какой-нибудь украинский солдат в прицел винтовки не войдет!

      Вернувшись домой, уселся Сергеич возле буржуйки. Сначала одетый посидел, всем телом сквозь одежду приятное тепло впитывая. Потом куртку снял, разулся. Наконец, почувствовал то, что стало его телу приятно в теплом воздухе. Но это ведь никакое не счастье, а просто возвращение к домашнему уюту. Хотя уют этот, конечно, даже всей его большой комнаты не покрывал. Как и свечка не доставала своим огоньком до стен и углов. Но зачем Сергеичу стены и углы? Ноги уже изучили радиус уюта, в центре которого буржуйка стояла. За этот радиус он только по необходимости выходил: что-то достать, переложить, взять.

      И тут трижды по двери чья-то рука ударила.

      – Кто там? – крикнул хозяин дома.

      Вроде и ответили за дверью, но как-то невнятно и негромко.

      «Не Пашка», – понял он.

      Открыл. На пороге Петро в камуфляже, на плече автомат, у ног – рюкзак.

      Кивнул ему Сергеич, посторонился, пропуская гостя внутрь.

      – А чего ж зимнего камуфляжа не дают? – спросил. – В белом было бы безопаснее!

      – Да все равно темно, – проговорил Петро. – Что у вас случилось?

      – Ничего, – хозяин плечами пожал, глядя, как гость высокие военные ботинки расшнуровывает. – Я вот вермишель сварил. Сейчас тебе с яйцом поджарю!

      – А я думал, вы голодаете! Еду принес, – словно разочарованно произнес солдат.

      – Позавчера голодал, вчера в Светлое ходил мед на яйца менять. Завтра – кто знает? Ты проходи, возле печки садись, грейся!

      Уселся солдат на стул лицом к буржуйке, ноги в толстых носках прямо под дверцу поднес.

      Сергеич по дну горячей сковородки вилкой с салом поводил, вермишель туда высыпал, яйцо вылил.

      Под скворчание готовящейся еды наполнился воздух вкусным, солоноватым ароматом. Петро улыбнулся. Сергеич, размешивая деревянной ложкой вермишель с яйцом, к сковородке присмотрелся. Задумался: а хватит ли еды на двоих?

      – Может, настоечки медовой? – предложил он солдату, когда тот уже за столом вермишель наминал.

      – Не, спасибо! Лучше бы чаю! – ответил солдат.

      Поставил хозяин дома на буржуйку чайник.

      – А вас там хоть кормят, в окопах? – спросил,