The Телки: Два года спустя, или Videoты. Сергей Минаев

подушкой. Ваня, открыв рот, застыл в позе метателя камня, а женщины, воздев руки, синхронно визжат. У меня возникают сразу несколько идей, как то: вскочить и вытирать этих телок салфетками; протянуть руку, чтобы помочь подняться официанту; слегка ударить Ваню, как бы обнаруживая свои джентльменские намерения.

      Но женщины так некрасивы и столь вульгарно одеты, официант так жалко выглядит, да и зачинщики, мои друзья, вряд ли во всем виноваты, ведь это была честная дуэль. Так что идеи разом умирают, и мне остается лишь всплеснуть руками и довольно громко заявить:

      – Это было потрясающе!

      Сидящие вокруг нас зачарованно досматривают финал этой сцены, женщины уже не визжят, а громко матерятся, а из колонок опять начинает играть Suede «Beautiful Ones», и в этот момент я жалею только о том, что под рукой нет камеры, уж больно красивый получается сюжет. В моей голове уже происходит монтаж и наложение звука, и я уже мысленно пишу закадровый текст, не замечая, как сбоку возникает метрдотель с лицом английского бульдога и начинает что-то выговаривать моим придуркам, а те не сговариваясь указывают пальцем в мою сторону и говорят:

      – Это не мы, это он!

      Крупный план. Андрей Миркин сидит, открыв рот и разведя руки в стороны. Его лицо выражает глупое восхищение и вместе с тем отчаянное непонимание, почему его так мерзко подставили...

      Со всех сторон слышится порицающее шушуканье сидящих за столами, женщины озвучивают стоимость своих туалетов с пояснениями, где они были приобретены, метрдотель говорит что-то о посуде, испорченном диване и «оплатить по справедливости», но я настолько ошарашен поведением моих друзей, что на минуту теряю самообладание, пропускаю все это мимо ушей и довольно тихо (впоследствии окажется, что на весь зал) произношу:

      – Нихуя себе! – и вскидываю глаза на официанта. – Ты слепой? Да я вообще в этом не участвовал! Чувак, ты хоть следишь за тем, что у тебя в зале происходит? Я буду... я напишу в книгу жалоб! – непонятно почему, но именно эту мантру опущенного обывателя услужливо подбросило сознание. В социально-культурном плане, видимо, это означало, что герой «Шинели» живет в каждом из нас.

      Во время этих обоюдных препирательств к нам подошел директор ресторана, увел с собой женщин, обезображенных возрастом и объедками, за ними следом исчез Антон, а метрдотель, с благословения начальства, предложил нам немедленно удалиться. Мы понуро шли к выходу, стараясь не встречаться глазами с окружающими. За моей спиной сказали что-то про телевидение и про «совсем уже обурели», но во мне все так клокотало от обиды, что я предпочел не реагировать, дабы не оставлять после себя кучи трупов среди зарослей рукколы, плошек с соевым соусом и раскатанных по полу калифорнийских роллов.

      – Как мило ужинать с друзьями! – констатировал я, когда мы вышли на улицу.

      – Ну ладно, чего ты! – Ваня отвел глаза и двинул по направлению к кустам.

      – В жизни с вами больше никуда не пойду! – Я закурил и стал считать про себя, чтобы успокоиться.

      Ветер