Радужная топь. Ведьма. Дарья Зарубина

восемнадцать, он отдаст мне твою руку. Он согласен, Элька! Какой-то месяц, и все исполнится… Завтра я еду домой, к батюшке. Обговорю с ним все. А там – вернусь.

      Заметив, что светлые брови княжны снова нахмурились, Тад заговорил быстрее, с жаром:

      – Ты не думай, Элька. Все как нужно будет. Сваты. Подарки. Отец все сделает. И муж из меня будет хороший, потому что мне, кроме тебя, никто не нужен…

      Эльжбета не ответила, только кивнула. Вынула из-за рукава шелковый белый платок, вложила в руку – на память.

      И Тад прижал маленькую белую руку с платочком к своему сердцу.

      – Что ты, солнышко мое, ласточка? Не навек прощаемся.

      Эльжбета склонилась к его плечу, провела рукой по щеке, заглянула в глаза, серьезно, строго… Видно, собиралась что-то сказать, но в этот момент на лесной тропинке показалась вдалеке запыхавшаяся от бега нянька.

      – Эленька, красавица, душенька, – бормотала она, припадая от усталости на левую ногу и держась за сердце. – Уж вас матушка искала. А вы, мой государь, – строго обратилась она к Тадеушу, – шли бы лесом да девушку не смущали.

      Эльжбета вскочила на ноги, отряхивая с подола травинки. Тад улыбнулся старушке няньке, подмигнул, не в силах сдержать вскипавшего в сердце счастья. Долго думал князь Казимеж, давно знал, все тянул. А тут в один день переменился, сыном назвал, обещал Эльжбетину руку, как выйдет Тадеушу возраст. Знать, понял, что лучше его, Тадека, не сыскать Эльке мужа. А что молва брешет, то пустое. Что босяки о княжеском знают? Пусть говорят, что вздумается, а ему сам Казимеж Бяломястовский слово дал!

      – Всего месяц, Эля. Жди сватов! – крикнул Тадеуш вслед княжне. Она обернулась и одними губами прошептала…

Глава 7

      – Мое сердце…

      Неслышно, одним дыханием, так и не выговорив вслух. Видно Судьбой так предрешено: идти с опаской, говорить вполголоса, жить с оглядкой на людей.

      Вот он, Иларий, говорил всегда в голос, по стати, по взору сразу видно, что никогда не приходилось ему пригибаться к земле, спасаясь от брошенного камня. Еще бы, манус истиннорожденный, не мертвяцкая проклятая порода.

      А теперь лежит красавец Иларий, не в силах защитить себя от обидчиков. Достанется Черному князю.

      Агнешка закусила губу, пытаясь сдержать едва не сорвавшийся возглас.

      – Ну, что, убедилась, что не он это? – буркнул стоявший в дверях парень. – Иди теперь, пока господин Юрек не вернулся.

      – Бедный, – запричитала Агнешка. Она вырвала руку из пальцев охранника и подбежала к Иларию. Склянка с настоем уже была в рукаве. Лишь одно мгновение, чтобы бутылочка выпала из рукава в ладонь, выскочила из горлышка восковая пробка. Агнешке нужна была лишь еще одна секунда – влить хоть несколько капель в рот Иларию, чтобы облегчить боль и продлить спасительный сон.

      – Э, девка, а ну пошла вон, – свирепым шепотом проговорил охранник, сделав шаг к Агнешке. – Никакого не брата ты ищешь. И тебе этот потаскун голову заморочил. А ну пошла, пошла. Не хватало еще…

      Он не договорил. За дверью послышались голоса. Перепуганный парень больно ухватил Агнешку за руку, втолкнул