История одного детства. Елизавета Водовозова

переснимала разные рисунки, составляла узоры для рукоделий, забегала в кухню постряпать какое-нибудь кушание или возилась в саду и палисаднике, сажая цветы, окапывая кусты. Сестра Саша, не поднимая головы, сидела за книгами.

СЕСТРА САША

      Покойный отец всегда говорил матери, что Саша очень талантливая девочка. С ранних лет она проявляла необыкновенную понятливость и делала блестящие успехи в учении и музыке. Когда мы жили в Поречье, с Сашей занимался отец, ходили к ней и учительницы. Она свободно читала, писала и порядочно говорила по-немецки и по-французски. Под руководством отца она прочла на трех языках многие произведения классиков и усердно упражнялась в письменных сочинениях на этих языках.

      Потеряв отца, Саша осталась без руководителя в занятиях, но во что бы то ни стало она стремилась продолжить свое образование. Не зная, как за это приняться, она начала перечитывать оставшиеся после отца книги. Но библиотека отца сильно пострадала при нашем переезде, да и большинство книг были слишком трудны для нее.

      Не теряя надежды, Саша набросилась на корпусные учебники брата. Но тут еще чаще она становилась в тупик. Так как Андрюша всегда убегал на целый день из дому, Саша с утра садилась в комнату, окно которой выходило во двор. С этого наблюдательного пункта Саша никогда не пропускала брата.

      Как только Андрюша показывался во дворе, она срывалась с места и, схватив приготовленную тетрадку или раскрытую книгу, бросалась к нему.

      – Андрюша, минуточку, одну минуточку только! – говорила Саша, умоляя брата объяснить какое-нибудь непонятное ей место, но Андрюша редко исполнял ее просьбу.

      – Несчастная! – вскрикивал он с деланым ужасом. – Тебя прозовут синим чулком.

      Саша не сдавалась. Она крепко держала брата за рукав и скороговоркой сыпала вопросы.

      Чаще всего Андрюша вырывался от сестры со словами: – Убирайся к черту! Я сам ничего не знаю, – и исчезал за воротами сада.

      Прежде веселая и живая, Саша сделалась мрачной, раздражительной и нервной. От своих книг она то и дело бежала к фортепьяно, долго и упорно разбирала какую-нибудь пьеску, но вдруг, вся в слезах, бросалась на постель.

      Матушки никогда не было дома, и если кто приходил утешать ее, так это няня.

      Грусть Саши раздирала сердце няни. Помня просьбу отца быть нам второй матерью и любя нас, как собственных своих детей, она долго ломала голову, как и чем помочь Саше.

      Она расспрашивала соседей, как наладить Сашино ученье, и, наконец, отправилась к помещице Воиновой, которая, как и матушка, считалась одной из самых образованных женщин в нашей местности.

      Из разговоров с Натальей Александровной Воиновой няня поняла, что Сашиному горю трудно помочь. Плата в пансионах была не по карману матушке, а попасть на казенный счет в институт было почти невозможно. Собрав эти сведения, няня совсем приуныла.

      Вдруг ей пришла в голову новая идея. Няня надумала писать прошение царю. Долгое время она никому не рассказывала о своем плане. Однако выполнить его без